Принцесса и Генерал
Шрифт:
– Как знаешь, - фыркнула та и, взметнув хвостом, резко развернувшись, скрылась в тумане и зелени.
Лейс сжимал кулаки, провожая взглядом Шарали. Тонкие крылья его носа яростно трепетали, а губы сжались в узенькую линию. Даша ощущала себя странно: с одной стороны, она испытывала легкое головокружение от радости, что обошлось без противных поцелуев, ведущих к свадьбе, а с другой - ей стало обидно за своего кумира, даже жалко его.
'Как, скажите на милость, та дурочка могла отказаться от Лейса?!' - мысленно негодовала Даша.
– Вот сама бы она вполне вытерпела эти слюнявые прикосновения ртами,
Тем временем Лейс решительно подошел к первому тренажеру, взялся руками за ручку, которая приводила в движение тяжелый пресс и вдруг - сорвался, словно плотину прорвало. Выплескивая ярость и боль, он нещадно колотил ручкой по тренажеру и совсем скоро сломал его.
– А твой папа меня уверял, что сломать ваши тренажеры невозможно...
– Даша не сдержала удивленного возгласа, подойдя поближе с намерением выразить сочувствие.
Лейс резко развернулся, взбешенно сверкнул глазами и пару раз глубоко вдохнул, чтобы успокоиться.
– Это ты?
– мрачно спросил он, кривя губы.
– Снова подглядываешь? Вынюхиваешь?
– Прости, я нечаянно, - девочка сникла, виновато пожала плечиками и, искренне сочувствуя, предложила.
– Тебе помочь починить тренажер? А то вдруг х'шет Гияс ругаться будет?!
– Плевать!
– процедил Лейс. Снова резко, глубоко вдохнул, выдохнул и неожиданно сделал вывод: - Да, действительно хорошо, что все выяснилось сейчас, а не когда было бы поздно...
– Мне очень жаль, - тихонько шепнула Даша, робко положив ладошку ему на предплечье. Она впервые коснулась его и теперь ощущала, как двигаются мышцы под ее рукой.
– Я не нуждаюсь в твоей жалости, - Лейс чуть ли не с ненавистью посмотрел на юную землянку, которая невольно стала свидетельницей его самого большого унижения в жизни и провала.
– Нет-нет, это не жалость. Ты очень сильный, умный, добрый. Ты справишься. Просто мне досадно, что тебе сделали больно, - пояснила Даша, заглянув в зеленые глаза обожаемого х'шанца, зло взирающего на нее, но предательские жалостливые нотки все равно звенели в ее дрожащем голоске.
– Я бы никогда тебя не обидела. Если хочешь, можешь жениться на мне. Правда через четыре года...
– Уходи, - приказал Лейс, убирая руку, повернулся и шагнул в снова расползающийся туман.
Даша еще пару минут, глотая слезы, вглядывалась в белесую муть, надеясь, что Лейс вернется. Тщетно. Печально опустив плечики, девочка впервые возвращалась от соседей подавленная донельзя и в слезах. Ее жизнь рухнула, мечты развеялись.
***
Сумерки на побережье наступают всегда резко, словно кто-то выключает свет. Даже природа замирает, почти не слышно гула города, гомона людских голосов и птичьих криков. Становится все тише и тише. Вот большой оранжевый х'шан еще окрашивает плотную взвесь тумана и облаков в закатные розово-красно-фиолетовые цвета, напоследок касаясь лучами деревьев и отражаясь в окнах домов, а затем, без малейшего, кажется, перехода, раз - и становится темно. В небе загораются первые звезды. Наступает ночь, часто совсем непроглядная из-за туманов и, словно темная клубящаяся субстанция, разрезаемая искусственным освещением.
Семья посла, кроме старшего сына, собралась за столом. И глава ее очень любил тихие домашние вечера, когда не надо держать
– Дашенька, что-то случилось?
– обеспокоено спросил Сергей Дмитриевич и попытался пошутить.
– У тебя такой вид, словно я тебе червей с Граппа отказался для опытов купить.
Не привыкшая держать свои тайны при себе, явно расстроенная Даша поделилась:
– Папочка, в жизни все так сложно. Сегодня подруга Лейса отказалась с ним целоваться и становиться невестой. А разозлился он почему-то на меня. И, наверное, больше не захочет дружить.
– Обиженно тоскливо шмыгнув носом, вопреки заботливо прививаемому этикету, Даша закончила просвещать родителей, процитировав бабушку: - Куда катится эта пропащая Вселенная?
– Дашуль, все образуется, вот увидишь, - мягко коснулась дочкиной руки Анна Михайловна. Мысленно женщина вздохнула с облегчением: серьезно беспокоившая ее дружба девочки с парнями много старше дала трещину и, по-видимому, скоро закончится. Несомненно, маленькая принцесса сейчас переживает, но через какое-то время неприятности забудутся. Уж в этом Анна Михайловна поможет своему обожаемому чудо-ребенку.
Даша вяло, равнодушно пожала трогательно-худенькими плечиками, но по привычке поинтересовалась у отца:
– Пап, а как у тебя дела? Надеюсь, не так плохо, как у меня?
Супруги Шалые тепло, сочувствующе улыбнулись, затем Сергей Дмитриевич решил отвлечь дочь своими проблемами:
– Не так гладко, как я надеялся.
– А что случилось?
– Даша проявила искренний интерес.
– Гадавиш темнит, - поморщился посол.
– Не зря его Темным миром назвали. Я пару дней назад связывался с сокурсником...
– Шалый обратился к жене: - Аня, ты наверняка помнишь Зорана.
– Рыжий, вечно мятый зануда?
– улыбнулась Анна Михайловна, а Даша с еще большим любопытством слушала родителей.
– Он сейчас хоть по-прежнему рыжий и нудный, но существенно изменился. Дипломатическая служба ко многому обязывает, а уж на Гадавише и подавно. Теперь Зоран - респектабельный, солидный и весьма аккуратный. И специалист первоклассный.
– Так о чем вы говорили?
– поторопила отвлекшегося отца Даша.
– Мы не могли все обсудить даже по защищенному каналу связи. Но общее положение дел настораживает. Пока Гадавиш в статусе наблюдателя, но нота, направленная несколько месяцев назад правительству Х'шана, насторожила Союз.
– Это та, в которой они оспаривают право открытия и владения одной из колоний Х'шана?
– уточнила Анна Михайловна.
– Да, - мрачно кивнул посол.
– Думаю, что они из-за постоянных внутренних войн совсем потеряли чувство самосохранения. Чувствуют себя абсолютно безнаказанно за любые действия. С планет-участниц месяц назад начали массово депортировать гадавишских наемников.
– Ситуация настолько серьезная?
– нахмурилась супруга посла.
Больше всего на свете она боялась военных конфликтов. Потому что в таких случаях посольства и дипмиссии всегда страдали первыми.