Принцесса и мальчишки
Шрифт:
Ответить мы не успели. Вмешался какой-то парень, крутившийся у кухни:
— Чего вы с ним возитесь? Пошли бы к командиру и сказали, что с ним не пойдете, сами все отнесете. Охота вам с этой мокрицей дело иметь…
Богдан возмущенно заморгал, но быстро взял себя в руки, сообразив, что может кое-что выгадать:
— А что?.. Скажите командиру, что сами пойдете. Я не возражаю. Решайте.
Яцек встал. По его лицу я понял, что ему очень хочется врезать Богдану.
— Уже решили. — Яцек поднял с земли
Анджей взял другое ведро и сказал Богдану:
— Мы ведра понесем, а ты тащи пилу. Вперед!
Богдан промолчал.
Только мы вышли из лагеря, я вдруг вспомнил, что забыл кое-что.
— Я догоню, — крикнул я и вернулся в палатку.
Схватил планшет и армейский карманный фонарик, подаренные мне дядей перед отъездом. Я с ними не расставался. При них я чувствовал себя солидно, тем более что карты нашей местности были только у меня и у командира. Так что во время походов я был как бы его правой рукой.
Выбравшись из палатки, я наткнулся на командира.
— Молодец, что фонарь взял, — неожиданно похвалил он. — И еще, Марек, возвращайтесь быстрее, гроза собирается. И на границе осторожней.
Я догнал ребят. Было душно. Над горами со стороны границы появились тяжелые темные тучи. Говорить не хотелось, каждый думал о своем. Сзади плелся Богдан с пилой, которая при ходьбе изгибалась и издавала противные ноющие звуки.
Вскоре с основной дороги мы свернули на каменистую тропку, круто поднимающуюся в гору. Мы вошли в старый, густой лес. Вел нас Анджей. Тропка совсем близко подходила к границе. По другую сторону холма, за ручьем, была Чехословакия.
Чудная штука граница, думал я, глядя на лес с чешской стороны. Он ничем не отличался от нашего. Граница… Значит, что-то здесь кончается, а что-то начинается. На первый взгляд не видно никакой разницы. Получается так же, как с нашим лагерем: сегодня мы еще все вместе, в лагере, а завтра каждый из нас будет дома, среди совсем других забот… а может, и сам станет немножко другим. И эта дорога, по которой мы идем, станет воспоминанием, чем-то далеким, бывшим когда-то… Граница. Сколько же границ пересекаем мы каждый день, даже не отдавая себе в этом отчета.
Вот мы четверо… Идем вроде вместе, но каждого отделяет какая-то граница. Можно ее преодолеть? В книжках пишут, что можно…
— Иди ты к черту со своей музыкой! — заорал вдруг Яцек на Богдана. — Не могу больше! Воет, как нечистая сила.
— Не поминай черта всуе, — изрек Анджей.
— Попробуй понеси ее, — заныл Богдан. — Увидишь, каково ее тащить…
— Ну уж это не мое дело, — сказал Яцек холодно, — несешь и неси, но чтоб тихо было.
— Сейчас из леса выйдем, а там лесничество недалеко… — успокоил всех Анджей. — Можем прямо через луг рвануть, так ближе.
— Я
— А нам плевать, где ты был, — оборвал я.
— Именно, — поддержал Яцек, — ты пилу тащи, а нас не трогай.
«А может, мы с ним чересчур? — подумал я про Богдана. — Идет тихий, послушный, пилу несет… Может, он и ничего?.. Срываем на нем зло, а он даже не понимает, за что терпит».
Мы вышли из леса. Оказалось, что дождь уже идет, под соснами мы его просто не чувствовали. Анджей огляделся:
— Сейчас ливанет! Пока добежим до места, полные ведра наберем. Ну, с богом! — закричал он и выскочил на луг.
Мы бежали по лугу, поскальзываясь на мокрой траве. Вымокли мы сразу, ливень накрыл нас неожиданно. Ведро било меня по одной ноге, планшет по другой. Где-то сзади слышалось повизгивание пилы. Но до лесничества было уже недалеко. Первым добежал Яцек, следующим был Анджей. Когда я подбежал к крыльцу, они стояли, отряхиваясь и вытирая мокрые лица.
— Ну, этот свое получил… — сказал Яцек, но уже без злобы в голосе. — Мы, правда, тоже. Мокрые курицы!
— Ты все ныл, что скучно. Вот тебе и приключение! — засмеялся Анджей.
На крыльцо вбежал Богдан:
— Правильно вышли?
— Ты ж хвалился, что был у лесника! — сказал Анджей насмешливо. — Холодно, вытрись. — И протянул ему платок.
Мы постучали в дверь, но никто не отозвался.
— А что, если там нет никого? — спросил Богдан.
— Оставим тогда все на крыльце.
— Да не о том речь, — занервничал Яцек. — Где грозу переждем? Обсохнуть надо.
— Надо посмотреть, горит ли в окнах свет.
— Верно. — Яцек выскочил под дождь. — Жертвую собой ради общества…
Через минуту он вернулся.
— Стучи громче.
За дверью послышались шаги.
— Кто?
— Свои! — громко сказал Богдан. — Добрый вечер! К леснику. С делегацией.
— Чего ты несешь? — шепнул я.
— Да пусть! — сказал Яцек. — Делегация — это звучит, а то пришли с ведрами…
— Его нет, — услышали мы из-за двери. — В город поехал. Завтра приходите.
— Может, он открывать боится?
— Может, и боится. Граница рядом, лес…
Анджей попробовал еще раз:
— Откройте. Мы из лагеря, дело есть.
Дверь открылась, и мы, спотыкаясь, вошли в дом. В сенях было темно. Только войдя в комнату, мы увидели хозяина. Это был сгорбленный старик.
— Не повезло вам, хлопцы… — сказал он вполголоса. — В такую погоду…
— Мы от имени всего отряда, — как всегда, гладко начал Богдан, — хотим поблагодарить за помощь…
— Сына нет, — прервал его старик, — завтра вернется.
— Можно переждать у вас дождь? — спросил Яцек и, не дожидаясь ответа, отодвинул стул и сел к столу. За ним Богдан.