Принцесса Иляна
Шрифт:
Меж тем двое молодых евреев проводили Илону, её родителей и мужа в комнату, обставленную дорогими, но явно подержанными вещами. В глаза бросались потёртости на пёстром ковре и царапинки на дубовом столе, а у кресел, расставленных вокруг стола, подлокотники были прямо-таки до блеска отполированы ладонями и локтями многочисленных посетителей.
Казначей, весьма старый человек, тоже появился перед гостями без шляпы, но его крючковатый нос и кучерявая борода говорили сами за себя.
После того, как этот старик не менее
– Это моя дочь, о которой я тебе рассказывал.
– Ещё раз позвольте поприветствовать вас, госпожа, - принялся кивать старый еврей.
Для Илоны всё происходящее было ново. Она ещё никогда не посещала дом ростовщика и не знала, как и что тут происходит. Поначалу ей даже казалось, что сейчас придётся спуститься в подвал и посмотреть на сундук, полный золота, ведь двадцать тысяч должны занимать много места. Однако никуда спускаться не пригласили.
Вместо этого Илоне предложили сесть в одно из кресел с отполированными подлокотниками, и такое же предложение получили её родители и муж, а старый еврей оставался на ногах и начал объяснять, как меняется порядок получения денег в зависимости от суммы. Чем больше денег требуется, тем дольше следовало ждать, чтобы их получить.
Супруга Дракулы поняла также то, что двадцать тысяч приданого отданы в рост, и она станет получать проценты так же, как её отец получает со своих денег. Еврей, кланяясь через каждые несколько слов, показал ей тетрадь, сейчас почти чистую, где всё будет записываться.
Илона рассеянно взглянула на чистые страницы, а затем её спросили, хочет ли "молодая госпожа" взять сколько-нибудь денег сейчас. Несмотря на то, что вопрос был ожидаемый, она смутилась и, чуть наклонившись к мужу из своего кресла, спросила полушёпотом:
– Сколько мне взять?
Полушёпот был прекрасно слышен всем в комнате, поэтому можно было говорить и в полный голос, но Илона почему-то стеснялась.
– Бери, сколько хочешь, - ответил Ладислав Дракула, то есть получалось, что ему самому ничего не нужно.
"А вот мне нужно много", - подумала Илона, ведь за минувшие дни она уже успела вникнуть в хозяйственные дела и подсчитать семейные расходы.
К примеру, выяснилось, что Матьяш, обустроив для новобрачных дом в Пеште, не только озаботился нанять слуг, но и заплатил слугам жалование на месяц вперёд, однако в дальнейшем новоявленная супружеская чета должна была нести расходы сама.
Илона уже вычислила, сколько это, сразу поняв, что выгадать тут не получится: "Платить меньше, чем назначил Матьяш, нельзя. Иначе слуги уйдут к другим хозяевам или станут менее старательны". И точно так же она подсчитала, во сколько приблизительно обходится покупка припасов для кухни, а ещё - корм для лошадей и другие мелочи. А ещё пришлось предусмотреть расходы на Ладислава-младшего.
При этом Илона подозревала, что казначей станет докладывать её родителям, сколько она берёт денег, и как часто. Становиться предметом слежки совсем не хотелось, поэтому следовало сейчас
– Мы возьмём триста золотых, - произнесла Илона и даже не сразу сообразила, что произнесла "мы" вместо "я", пусть казначей и получил чёткое распоряжение от её родителей: деньги должны выдаваться ей, а не её мужу.
Да, несмотря ни на что Илона считала своё приданое общим семейным имуществом, поэтому по возвращении домой, в Пешт снова предложила Ладиславу Дракуле взять сколько-нибудь, но тот отказался. Почему?
* * *
Через несколько дней Илону пригласила в гости тётя Эржебет - одну, без мужа, что вполне ясно указывало на причину приглашения. Как и ожидала Илона, тётя начала расспрашивать о Ладиславе Дракуле так же, как делала мать, но вопросы оказались немного иными. Матушку Его Величества заботило не счастье племянницы, а то, послужит ли заключённый брак интересам венгерской короны.
– Ну, расскажи мне, как ты живёшь, моя девочка, - произнесла Эржебет, отослав своих придворных дам из комнаты и жестом предлагая гостье сесть в кресло напротив.
Под взглядом тётки Илона почувствовала себя неуютно, хотя Эржебет говорила ласково.
– Вы были совершенно правы, тётушка, - ответила племянница и, несмотря на смущение, всё же не опускала взгляд: - Если я добросовестно выполняю супружеские обязанности, мой муж не сердится.
– Значит, иногда ты всё же уклоняешься, - лукаво улыбнулась Эржебет.
– Тётушка, иногда он уговаривает меня нарушить пост, - призналась Илона, - а я не могу. А даже если нет поста, то... не могу же я делать, что он просит, по три раза на дню. Это очень утомительно.
– То есть ты недовольна?
– Эржебет перестала улыбаться.
– Нет, я довольна, - поспешно возразила Илона, ведь иначе получилось бы, что матери она сказала одно, а тёте - совсем другое.
– Довольна?
– с сомнением переспросила матушка Его Величества.
– Да, - кивнула племянница, - мой муж обращается со мной хорошо, а мои жалобы на усталость... Как видно, такой уж у меня характер. Я всегда о чём-нибудь печалюсь и всегда о чём-нибудь сожалею. Или мне только кажется, что я сожалею. Простите меня, тётушка. Сама не знаю, что говорю. У меня всё благополучно. Мне не на что жаловаться.
С этими словами Илона улыбнулась, поэтому тётя улыбнулась тоже.
– А муж-то твой доволен? Как тебе кажется?
– полушутливым тоном спросила Эржебет.
– Он доволен, когда получает, что хочет. То есть по большей части - да, - ответила племянница.
– Наверное, он и про моего сына говорит с благодарностью, - непринуждённо продолжала тётя.
– Как же иначе, если именно мой сын устроил вашу свадьбу!
Илона на мгновение задумалась и вдруг вспомнила тот разговор, который произошёл между её мужем и пасынком в самый первый день, когда пасынок только явился в дом. Слова Ладислава Дракулы никак не получалось назвать проявлением благодарности, но доносить об этом Илона не хотела. Да, вышел бы именно донос!