Принцесса Клевская (сборник)

де Лафайет Мари Мадлен

Принцесса Невшательская еще прежде призналась ей в своей склонности к шевалье, графиня постаралась углубить эту склонность. Шевалье нанес графине визит, чтобы обо всем условиться, но с первого же взгляда полюбил ее. Поначалу он противился этому чувству, понимая, как трудно будет ему достичь цели, разрываясь между честолюбием и любовью. Однако, чтобы устоять, ему надо было пореже видеться с графиней, а он видел ее чуть ли не каждый день, добиваясь с ее помощью благосклонности принцессы Невшательской; в конце концов он влюбился без памяти. Ему плохо удавалось скрывать любовь, графиня все поняла, это польстило ее самолюбию, и она почувствовала непреодолимое влечение к нему.

Однажды,

когда она говорила о том, каким счастьем было бы для него жениться на принцессе Невшательской, он вдруг сказал, устремив на нее пылкий взгляд, в котором ясно читалась страсть:

– Неужели вы думаете, сударыня, что я не предпочел бы браку с принцессой совсем иное счастье?

Речи и взгляд шевалье поразили графиню, она посмотрела на него так же, как смотрел на нее он, оба в смущении смолкли, и молчание их было красноречивее всяких слов. С этого дня графиней овладела душевная смута, лишившая ее покоя: ее терзали угрызения совести оттого, что она отняла у подруги привязанность человека, за которого та собиралась замуж единственно ради любви, рискуя навлечь на себя всеобщее осуждение и сознавая, что вступает в неравный брак.

Графиню ужасало собственное предательство. Позор и опасность недозволенной любви страшили ее, она словно видела пропасть, которая уже разверзлась у ее ног, и решила победить в себе чувство к шевалье.

Ей не хватило твердости выполнить это решение. Принцесса уже почти согласилась на брак, но ее смущало поведение шевалье Наваррского: как ни любила она его и как ни старался он ее обмануть, она чувствовала его холодность. Она пожаловалась графине, та успокоила ее, но жалобы принцессы повергли ее в смятение. Она еще острее почувствовала всю глубину своего предательства и испугалась, что оно может обездолить столь дорогого ей человека. Графиня рассказала шевалье о колебаниях принцессы. Он выразил полное безразличие ко всему, кроме одного – любит ли его графиня, однако, уступив ее настояниям, постарался рассеять подозрения принцессы, и вскоре та сказала графине, что вполне довольна шевалье Наваррским.

Тут графиню охватила ревность. Она испугалась, как бы шевалье и в самом деле не полюбил принцессу, понимая, что у него есть для этого все основания. Одна мысль об их браке, которого она так желала, теперь вызывала у нее дрожь. Тем не менее она не хотела, чтобы шевалье отказался от него, и пребывала в мучительнейших переживаниях. Она поделилась с шевалье своими угрызениями совести, но сочла за лучшее утаить от него ревность и полагала, будто это ей удалось.

Любовь восторжествовала в конце концов над всеми сомнениями принцессы, она решилась на брак, но предпочла венчаться тайно и объявить о своем замужестве позднее.

Графиня Тандская чуть не умерла от горя. В тот день, на который назначили венчание, происходила какая-то официальная церемония, и муж ее должен был на ней присутствовать. Она отправила туда всех дам своего окружения, объявила, что никого не принимает, и, запершись у себя в кабинете, бросилась на кушетку во власти жесточайших мук, какие только могут причинить человеку угрызения совести, любовь и ревность.

Неожиданно она услышала, как в кабинете открывается потайная дверь, и перед ней предстал шевалье Наваррский в парадном одеянии; таким красивым она его не видела никогда.

– Шевалье, – воскликнула графиня, – как вы сюда попали? Что вам нужно? Вы сошли с ума! Как же ваша женитьба? Подумали ли вы о моем добром имени?

– Не беспокойтесь о своем добром имени, сударыня, – отвечал он. – Никто не знает и не может знать, что я здесь. О моей женитьбе не стоит говорить. Мне не нужно

богатство, мне нужна только ваша любовь, ни о чем другом я не хочу и слышать. Вы дали мне понять, что я вам не противен, но хотели скрыть от меня, что я имею счастье опечалить вас своей женитьбой. Я пришел вам сказать, что я не женюсь, этот брак будет для меня пыткой, а я хочу жить только для вас. Меня сейчас ждут, все готово, но я откажусь от венчания, если это будет вам приятно и послужит доказательством моей любви.

Графиня без сил опустилась на кушетку, с которой привстала при появлении шевалье, и, глядя на него полными любви и слез глазами, произнесла:

– Вы хотите моей смерти? Неужели вы думаете, что человеческое сердце в силах вынести все, что вы заставляете меня пережить? Отказаться из-за меня от богатства и высокого положения! Я не могу допустить даже мысли об этом. Идите же, не медля ни минуты, к принцессе Невшательской, идите к уготованному вам блестящему будущему! Мое сердце вы не потеряете. С муками совести, сомнениями, ревностью, которые я так и не сумела утаить от вас, я справлюсь сама, как подскажет мне мой слабый рассудок, но вы никогда больше меня не увидите, если сейчас же не пойдете и не обвенчаетесь со своей невестой. Идите же скорее, но ради меня и ради себя самого откажитесь от своей безрассудной любви ко мне, ибо она неминуемо принесет нам обоим одни несчастья.

Сначала шевалье обезумел от радости, осознав, как искренне любит его графиня, но ужас перед тем, что он должен навеки связать себя с другой, охватил его с новой силой. Он в отчаянии залился слезами и пообещал графине все, что она требует, но при условии, что сможет еще раз увидеться с ней в этой же комнате. Она пожелала узнать, как он туда проник. Он сказал, что доверился ее стремянному, который прежде служил у него, и тот провел его через внутренний двор, куда выходит маленькое крыльцо и дверь, ведущая к этому кабинету и в комнату стремянного.

Между тем приближался час бракосочетания, и шевалье по настоянию графини принужден был уйти. Он шел, словно на казнь, навстречу величайшему благополучию, когда-либо выпадавшему на долю младшего сына без титула и состояния. Можно себе представить, в каком смятении чувств графиня провела эту ночь. Наутро, вскоре после того, как она позвала своих дам и двери ее спальни открылись, к ее постели подошел стремянный и незаметно подложил ей письмо. При виде письма графиня вздрогнула, ибо сразу узнала почерк шевалье Наваррского и ей показалось невероятным, чтобы в первую брачную ночь у него нашлось время ей написать. Она испугалась, что по его или не по его вине бракосочетание не состоялось. В большом волнении она распечатала письмо, гласившее примерно следующее:

«Я не могу думать ни о ком, кроме Вас, и вижу перед собой лишь Вас одну. В первую же ночь законного обладания самой блистательной невестой Франции я, едва дождавшись рассвета, покинул спальню, дабы сообщить Вам, что уже тысячу раз раскаялся в том, что Вас послушался и не бросил все, чтобы жить только ради Вас».

Это письмо, особенно учитывая момент, когда оно было написано, глубоко растрогало графиню. По приглашению принцессы Невшательской она отправилась к ней на обед. Ее замужество было оглашено. У принцессы собралось множество гостей, но, едва увидев графиню, она покинула всех и провела ее в свой кабинет. Не успели они сесть, как принцесса залилась слезами. Графиня подумала, что она тяжело переживает оглашение их брака, которое оказалось труднее выдержать, чем полагала принцесса, но вскоре выяснилось, что дело не в этом.