Принцесса крови

Агалаков Дмитрий Валентинович

Его солдаты переглянулись.

– Прошу вас именем Господа! – взмолился Пьер Кошон. – Оставьте его в покое! Не затем мы здесь, чтобы драться с арманьяками любой ценой! Прошу вас, Жак!

– Пожалуй, – кивнул тот, провожая взглядом отряд Карла Орлеанского. – Будет еще время! – Он махнул рукой по направлению городских ворот. – Едем!

Через четверть часа отряд под предводительством Жака де Ба, охранявший богослова Пьера Кошона, выехал из Парижа и взял курс на юго-восток, в сторону Бургундии.

Интерлюдия

Иоланду Арагонскую называли «королевой четырех королевств». История Франции отвела ей великую роль, о чем пока, в 1413 году, никто не знал,

включая саму тридцатитрехлетнюю красавицу, полуиспанку, полуфранцуженку. Отцом ее был король Арагона – Иоанн Первый, матерью – Иоланда Барская, внучка короля Франции Иоанна Доброго, скончавшегося в английском плену.

Брак Иоланды был удачным – она вышла замуж за могущественного Людовика Анжуйского, получив через него титул «королевы четырех королевств» – Неаполя, Сицилии и Иерусалима, к которому она присоединила свой наследственный титул владычицы Арагона. Правда, ее мужу приходилось то и дело доказывать свои права на земли Неаполя и Сицилии, отчего он подолгу застревал в итальянских походах. А вот об Иерусалиме даже не приходилось мечтать – уже прошло более двух веков, как злые мавры выдворили крестоносцев с земли обетованной. Но разве можно добровольно отказаться от такого яркого титула, как «король Иерусалимский»?

Недюжинный государственный ум проявился у королевы очень рано. Пока кипучая натура мужа заставляла его надолго покидать молодую жену, гоняя войска по непокорной Италии, одерживая победы, но чаще – терпя поражения, ей приходилось быть администратором на обширных землях дома Анжу. Но эти обязанности вовсе не стесняли молодую королеву – напротив, придавали ее жизни яркую окраску. А еще – она рожала своему мужу детей. Всего их было пятеро: три принца – Луи, Рене [10] и Карл; и две принцессы – Иоланда и Мария.

10

Рене – будущий Рене Анжуйский, друг и соратник Жанны д’Арк. У них был общий прадед – король Франции Иоанн Добрый. Роль Рене Анжуйского в истории французской героини всегда вымарывалась летописцами. В зрелом возрасте Рене был прозван современниками «Добрым герцогом». Он – известный писатель позднего Средневековья, один из родоначальников европейского Возрождения. Крупнейший феодал и образованнейший человек своего времени, Рене грезил удивительной страной Аркадией. Его влияние на европейскую культуру до сих пор еще не оценено сполна.

Судьба трех сыновей виделась матери куда яснее, чем судьба дочерей. Принцы получат каждый свой надел и будут править в нем, воюя и мирясь с соседями, как тому и положено быть. А вот с дочерьми все обстояло иначе – по французским законам девочки не имели прав наследования.

Но их можно было удачно выдать замуж…

8 декабря 1413 года Иоланда Арагонская пожаловала в Париж, во дворец Барбетт, к Изабелле Баварской. Незадолго до этого гонцы уже подготовили эту встречу – и обе королевы с большим интересом ждали ее.

Приехала она не одна – помимо солидной свиты ее сопровождала семилетняя девочка, само очарование. Маленькая темноволосая принцесса в богатом платье.

– Познакомьтесь, ваше величество, – сказала Иоланда, – это и есть Мария. Поздоровайся с королевой, – подтолкнув девочку вперед, сказала мать.

Девочка огляделась, цепляя осторожным взглядом незнакомые лица придворных, затем обернулась на мать и свиту, осмелела и сделала грациозный и трогательный реверанс:

– Доброго вам здоровья, ваше величество! Да хранит вас Господь!

– Она – куколка! – просияла Изабелла и поманила девочку к себе.

Та вновь

оглянулась на мать, но Иоланда махнула рукой:

– Ступай, если королева просит…

Девочка подошла совсем близко, и Изабелла Баварская потрепала ее рукой по голове:

– Прелесть, какая прелесть! – Она оглянулась на придворных. – А где Карл?

Кавалер Луи де Буа-Бурдон, почетный шталмейстер королевства, великий магистр дворца королевы и нынешний официальный ее любовник, гневно оглянулся на слуг. Но двери уже открывались, и в обществе нескольких воспитателей в залу вошел десятилетний мальчик – худенький, некрасивый, напуганный, хмурый. Он подозрительно уставился на гостей, на девочку в красивом платье…

У Карла с родной матерью сложились странные отношения. Изабелла была чересчур занята личной жизнью и, конечно, придворными интригами – ей как-то нужно было балансировать между двумя политическими силами: арманьяками и бургиньонами. На всех детей ей просто не хватало времени. Тем более – на Карла. Ведь ему никогда не суждено было стать королем Франции, так рассуждала Изабелла, и в этом были убеждены все остальные. Перед ним был старший брат – дофин Луи, и средний – Жан. Карлу могла улыбнуться только провинция. Если уж кого и стоило окружать заботой Изабелле Баварской, так это пятнадцатилетнего Луи, ведь ее номинальный муж Карл Безумный был плох, и старший сын в любой момент мог оказаться новым королем. А в таком случае, чтобы быть уверенной в завтрашнем дне, она должна была иметь на ребенка незыблемое влияние. Десятилетний Карл чувствовал холодность матери и потому сторонился ее. А ей все больше казалось, что он – закрытый, враждебный, чужой. Поэтому она обрадовалась, когда могущественная аристократка Иоланда Арагонская, «королева четырех королевств», предложила обручить ее сына со своей младшей дочерью Марией. Королеву Иоланду это устраивало не меньше: она знала, что за Карлом из дома Валуа ее дочь обязательно рано или поздно получит вполне сносное герцогство или графство.

– Подойди к нам, Карл, – сказала Изабелла.

Принц подошел к матери.

– Ах, малыш, – улыбнулась она. – Посмотри, это Мария. Хороша, правда?

Мальчик исподлобья смотрел на девочку. Изабелла Баварская опередила его, весело всплеснув руками:

– Ну чем не пара! – Она мягко подтащила к себе обоих детей, мало понимавших, что происходит, каждого поочередно чмокнула в темечко.

– Но как они будут расти порознь? – неожиданно спросила Изабелла Баварская. – Или вы хотите оставить юную принцессу Марию в Париже?

Нет, чего не хотела Иоланда Арагонская, так именно этого! Быть в эти годы в Париже, охваченном точно проказой – гражданской войной, то же, что быть в аду. Тем более – ребенку. Тем паче – ее маленькой дочери. Только не Париж!

– Я бы предпочла, чтобы наши дети пожили у меня в Анжере, ваше величество, – ответила Иоланда Арагонская. – На Луаре сейчас спокойнее, чем на Сене.

Другого ответа Изабелла Баварская и не ожидала. Да и не стала бы она носиться в Париже помимо Карла еще и с его нареченной кнопкой.

– Вы правы, королева, Париж сейчас опасен, – печально кивнула она. – А равнины Анжера – райское место для воспитания малышей. Ничего не буду иметь против.

Обе государыни были полностью удовлетворены встречей. Одна с радостью отправляла не самого любимого из сыновей от двора, зная, что ее будущая родственница баснословно богата и сильна и сможет дать ему надлежащее воспитание; другая с радостью увозила сына короля в свою провинцию, подальше от развратной матери и кровожадных придворных. Увозила туда, где она была полновластной хозяйкой и смогла бы вырастить будущего зятя полноценным мужем любимой дочери.