Принцесса лилий (сборник)
Шрифт:
Мы немного похожи на бродячих актеров, такая же разношерстная компания. Но мне ведь было так хорошо в их фургончике. И здесь мне хорошо.
Я не боюсь Волчьего замка, я не буду бояться».
Рассуждения были нехитрыми, но Жанне они очень помогли. Понемногу ледяной ужас отпустил, она согрелась под покрывалами.
Жаккетта сидела рядом, спокойная и деловитая. Лишь улыбалась время от времени чему-то своему.
Жанна успокоилась. А когда успокоилась – не вытерпела и спросила Жаккетту:
– Чему улыбаешься?
– Госпожа
– Это ты-то? – фыркнула ехидно Жанна, понятия не имея, что такое «альмея». – Ну-ну.
«Госпожа оправилась от тревог, – сделала вывод и обрадовалась Жаккетта. – Вот и хорошо, вот и славно».
Ехать старались быстро, насколько позволяли лошади и дороги.
После дня пути остановились на ночлег. И, ожидая ужина, устроили военный совет.
– Меня волнует не столько то, как мы попадем в замок, – начал пират, – сколько то, как мы оттуда уберемся. Я такие вещи предпочитаю заранее продумывать.
– А может быть, на месте решим? – предложил неуверенно Жерар. – Сейчас-то чего гадать.
Внезапно страстно заговорил по-арабски Масрур.
Рыжий пират внимательно слушал лысого евнуха.
– Что он сказал? – не утерпела первой Жаккетта.
– Хм, Масрур предлагает интересное решение, не знаю только… В общем, он предлагает проникнуть в замок, забрать госпожу Фатиму, а его оставить, чтобы какое-то время никто не заподозрил похищения. Это поможет нам оторваться от погони.
– А если виконт в это время появится у госпожи Фатимы в темнице?! – ужаснулась Жаккетта.
Масрур хищно и мечтательно улыбнулся. И что-то сказал, чуть ли не облизываясь.
– Если вкратце, – перевел рыжий, – то Масрур говорит, что это будут последние минуты жизни хозяина Волчьего замка. И смерть его будет воистину восточной.
Жаккетта вспомнила, как темной триполитанской ночью летел, вращаясь, страшный нож Масрура, как всхлипнул человек у стены, как свалился мертвым на землю, – и пожалела, что вспомнила.
– Ты же захватила свое белое покрывало? – уточнил рыжий пират.
– А как же, – подтвердила Жаккетта. – Конечно, оно со мной.
Масрур опять что-то сказал.
– Он говорит, чтобы мы не волновались. Если он будет знать, что госпожа в безопасности, он выберется даже из преисподней, а как он расчистит себе дорогу, нам лучше не знать, потому что это его дело. Это слова Масрура.
Евнух кивнул и сказал:
– Да.
Подоспел ужин.
Постояльцев, кроме них, в гостинице не было, поэтому все с удобствами расположились у очага.
Рыжий завел неспешный разговор с хозяином о том о сем. Жаккетта следила, чтобы печальный Масрур поел как следует.
Жанна вдруг поняла, что рядом нет ни баронессы, ни Волчьего Солнышка и нет нужды скрывать их отношения
И впереди целая вечность до утра. Пусть дует ледяной ветер за окном, обрывая с деревьев последние остатки листвы, пусть стынет на скале черный безмолвный замок, куда они возвращаются. Все это там, в темноте за стеной. А здесь огонь весело скачет по поленьям, и хозяин божился, что простыни у него наисвежайшие, каких нет и у короля.
Жанна накрыла своей ладонью руку Жерара. В который раз удивилась, какой он теплый, просто горячий. И как же она по нему соскучилась…
– Доброй ночи, – попрощался со всеми Жерар.
Крепко держа Жанну за ладонь, словно боясь выпустить, довел ее до комнаты. И лишь только закрылась дверь, прижал к себе, уткнулся лицом в волосы, жадно вдыхая их аромат.
– Я в Ренне эту старую жабу, из-за которой мне приходилось на конюшне ночевать, готов был придушить, – глухо сказал он. – Ты мне снилась каждую ночь.
– Ты этого не говорил вчера, – слабо запротестовала Жанна.
– А когда было говорить? – резонно возразил Жерар, подхватил ее и понес на постель. – Сплошные сборы в дорогу.
В комнате было прохладно, особенно когда платье оказалось на полу, и рубашка тоже. И хваленые простыни, что лучше королевских, были прохладными, не согретыми глиняной грелкой. Жанна льнула к Жерару, постепенно согреваясь, разгорячаясь. Гладила его плечи, спину. Терлась щекой о колючий подбородок, о твердую скулу. Жерар накрывал своими губами ее губы, ловил ее дыхание, отдавал свое, снова ловил, проникал все глубже, чтобы овладеть ею всею.
За окном была темнота. Петухи еще молчали. В темной комнате прерывистое дыхание двоих постепенно стало спокойным и размеренным.
– Почему так повелось, что лучшие ночи у нас – в гостиницах? – жалобно спросила Жанна.
– Потому что там нам никто не мешает, как дома, – мудро сказал Жерар и умиротворенно уснул.
Следующее утро было ясным, но морозным. К полудню решили остановиться на привал у реки. Развести там костер, согреть еды.
– Я предлагаю объехать Этревиль, – сказал рыжий пират. – Ни к чему нам там снова светиться. Хозяин мне порассказал всяких ужасов, Волчье Солнышко, говорят, лютует, совсем всех замучил. Надо определиться, где мы оставим экипаж.