Принцесса на горошине
Шрифт:
Я нахмурилась.
– Шура, зачем ты мне это говоришь?
– Чтобы ты знала, - растерялась она. – Чтобы не опускала руки. Ведь надо жить дальше. – Шура с кресла поднялась, подошла ко мне и забрала из моей руки бокал. Неодобрительно добавив: - А не пить отцовский виски.
Бокал я ей отдала, отклонилась назад, прижавшись затылком к прохладной стене. На секунду закрыла глаза. Гул голосов за стеной не давал мне покоя.
– Не хочу к ним идти, - пожаловалась я негромко. – Когда они все уедут?
– Они папу твоего поминают. Нельзя людей выгонять.
– Я знаю.
Необходимо было собраться с силами. Шура права, мне нельзя показывать свою слабость. Верить в то, что в этот трудный, страшный день в нашем доме собрались исключительно близкие и друзья нашей семьи, было бы крайней степенью наивности. Большинство из присутствующих слетелись сюда словно коршуны, в предчувствии добычи. Теперь все с нетерпением ждут оглашения завещания. Хотя, никто никаких сюрпризов не ожидает, я – единственная наследница, но нужно понимать, кто встанет во главе компании отца. Если честно, меня охватывал озноб при одной мысли о том, что толкового, честного человека, на которого я, на самом деле, смогу положиться, не найдется. Что отец его не нашел. Он же не мог всерьез думать, что я смогу?..
Я спрыгнула с подоконника, сделала несколько успокаивающих вздохов, а Шуре кивнула. Сказала:
– Я пойду.
Та ободряюще погладила меня по плечу.
– Молодец.
Наверное, мой траурный наряд уже не выглядел так идеально, как утром. Платье где-то помялось, прическа немного растрепалась, идеально натуральный тон помады на губах, померк и растаял. Но, перед тем как выйти в гостиную, я заставила себя гордо вскинуть голову, мысленно сжать зубы, убрать из глаз несчастное выражение, и тогда уже вышла из отцовского кабинета.
– Марьяна, держись. – Меня тут же кто-то схватил за руку, сочувственно её пожал. Какая-то женщина с немыслимо короткой стрижкой, больше похожей на мужскую. Я эту особу знать не знала, была уверена, что впервые вижу. Наверняка, какая-то знакомая отца.
– Спасибо, - чуть слышно проговорила я.
Я осторожно поглядывала по сторонам. Кажется, поминки ещё не заканчивались. Официанты сновали, гости негромко беседовали, некоторые даже посмеивались. А что, жизнь продолжается.
На каминной полке большой портрет отца в траурной рамке, рядом цветы. Темно-бордовые розы. Всегда ненавидела такие розы.
– Марьяна, - давний друг отца, Григорий Филиппович остановил меня. После короткой заминки обнял. Давно он меня не обнимал, наверное, с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать и это стало неудобно. Сегодня я позволила ему это сделать. – Девочка, ты как?
Я отстранилась, посмотрела на Лысовского, растянула губы в дежурной улыбке.
– Держусь, спасибо.
– Тебе надо держаться, надо. – Григорий Филиппович взял меня под руку, отвел чуть в сторону. – Ты же понимаешь, всё самое трудное ещё впереди.
– Что вы имеете в виду?
Лысовский был намного выше меня, и, не смотря на возраст, казался бравым молодцом, высоким и подтянутым. Отец тоже был таким, ещё пару лет назад. Мне казалось, что ещё
– Через несколько дней к тебе приедет адвокат. Необходимо будет обсудить завещание.
– Я знаю.
– А ты знаешь, что в завещании?
Я лишь плечами пожала. Как я уже и говорила, особых сюрпризов я не ждала. А Лысовскому сказала:
– Нет. Мы с папой это не обсуждали. Но, уверена, что он всё сделал так, как нужно.
– Очень на это надеюсь. Ты не против, если я поприсутствую при оглашении завещания?
Я на Григория Филипповича взглянула. Не знаю, что я пыталась высмотреть, само как-то получилось, и то ли он прочел в моём взгляде какой-то вопрос, или недоверие, потому что снова взял меня за руку.
– Я просто хочу помочь, Марьяна. Но ты ведешь себя правильно. Не спеши никому доверять, даже мне. Ты должна быть начеку в ближайшее время.
У меня из груди вырвался вздох. Я совсем, совсем не ожидала, что в моей спокойной, охраняемой от всех ветров жизни, неожиданно развернется всё так, что всех нужно будет подозревать в корысти. К такому я не была готова.
Но кому-то, хоть кому-то, я должна верить, правда?
– Хорошо, дядя Гриша, - согласилась я.
– Ты стала очень богатой невестой, Марьяна, - проговорил он, с чуть заметной улыбкой. – Нам всем нужно быть осторожными.
– Я не невеста, - проговорила я супротив его словам. Во рту появилась горечь. – Я просто очень богатая женщина.
Кому только нужны эти деньги. Я бы их все отдала за то, чтобы отец был жив и здоров.
Я шла через гостиную, мимо собравшихся на поминки людей, и все на меня смотрели, провожали взглядами. Это было трудно терпеть. Мне все сочувствовали и сопереживали, даже дикторы выпусков новостей на федеральных каналах. Новость о смерти моего отца обсуждалась уже третий день. Обсуждали его достижения, его работу, заработанное им состояние, но на самом деле всем было интересно, кому всё это достанется. Потому что в меня, как в будущее компании, никто не верил. И правильно, между прочим, делали. Потому что я и сама в себя не верила, и совершенно не понимала, что предпринять в дальнейшем. И так же, как и многие присутствующие сегодня на похоронах отца, ждала оглашения завещания. Не знаю, для чего ждали они, а я ждала в надежде, что часть проблем упадет с моих плеч.
Мне не хотелось ни о чем думать, ни о чем заботиться. Я хотела сесть в уголочке и плакать. Но на данный момент, позволить себе этого не могла.
– Марьяна, примите наши соболезнования.
Я остановилась, будто споткнувшись, посмотрела на женщину, что неожиданно оказалась прямо передо мной. В первый момент я смотрела на неё в полной прострации, потому что снова не представляла, кто передо мной стоит. Потом перевела взгляд на мужчину за её плечом. Нахмурилась, но следом вспомнила о воспитании и коротко поблагодарила.