Принцесса на одну ночь
Шрифт:
Мы уже шли по аллее обратно к карете. Мне было трудно идти, и я опиралась на бабушкину руку.
Лэнс сделал это ради меня? Вступил в тайный брак, который мог вызвать негодование его семьи, чтобы защитить меня от опасности? Значит, он вовсе не собирался со мной разводиться?
Теперь мой утренний поступок выглядел еще более ужасным. Лэнс никогда не сможет меня простить!
Чуть запоздало в моей голове шевельнулась еще одна мысль.
— Но маркиза… Разве не жестоко было впутывать ее в нашу историю?
Бабушка
— Дениз не стоит жалеть. Она ясно представляла всю опасность этого брака и согласилась на него в здравом уме. Ты же помнишь, как она мечтала выйти замуж за принца? Она тяжело болела последние месяцы. И больше всего она сокрушалась об одном — что умрет, так и не дождавшись исполнения сделанного ей в юности предсказания.
— Но как его высочество узнал об этом? — воскликнула я.
Бабушка хмыкнула:
— Однажды он приехал ко мне и сказал, что любит тебя. Он просил прощения за то, что ввел нас в заблуждение, пообещав жениться на Анабель. Он готов был вовсе отказаться от супружества — только бы не подвергать опасности тебя. Тогда я и предложила ему другой вариант.
— Но что будет, если о его первом браке узнают? — испугалась я. Испугалась не за себя — за Лэнса. — Это не нарушает никакой из законов Асландии?
Ее светлость улыбнулась:
— Уверяю тебя, что нет. Конечно, если о нём узнают, это вызовет множество сплетен и пересудов, но не более того. Это был совершенно законный брак. Невеста наследного принца не могла иметь титул ниже, чем титул маркизы. Ну, так Дениз как раз маркизой и была.
Мне стало чуть легче дышать.
— Видела бы ты, какой счастливой она была в последние дни своей жизни. Перед самой свадьбой мы ездили к гробовщику — Дениз хотела лично посмотреть на ту корону, что изобразили на ее будущем надгробии.
Я поёжилась.
— Девочка моя, ты не должна терзать себя из-за того, что случилось с Дениз. Болезнь всё равно свела бы ее в могилу — только несколькими днями или неделями позже. А так она была счастлива, что исполнилась ее мечта. Она сияла, стоя в церкви перед алтарем. И умирала она с улыбкой на устах. Да-да, в тот самый день — в день своей свадьбы!
Мы сели в карету и под мерное цоканье копыт я снова расплакалась.
— Он никогда не простит меня! Я повела себя так глупо!
Бабушка ободряюще похлопала меня по руке.
— Он любит тебя, Маргарита! А значит, простит. Только прошу тебя, впредь не забывай — ты теперь принцесса и должна вести себя благоразумно. Ты должна вернуться во дворец. Скажи, что в день вашей свадьбы я почувствовала себя дурно, и ты беспокоилась о моем здоровье и просто не могла сегодня меня не навестить. Такую причину даже его величество сочтет достаточно убедительной.
Я прижалась к ее плечу и почувствовала себя чуточку увереннее. Но тут же снова дернулась:
— А Анабель? Что
Бабушка ответила с невозмутимостью, которую в этом вопросе я никак от нее не ждала:
— На свете еще много принцев, дорогая!
Я увидела лошадь его высочества у нашего крыльца, и мое сердце снова ушло в пятки.
— Ну же, Маргарита, улыбнись! — потребовала бабушка. — Это всего лишь твой муж!
Мы вошли в гостиную, и я увидела взволнованного, мерившего комнату шагами Лэнса. Он обернулся на скрип открывшейся двери — лицо его было бледнее обычного.
Бабушка поприветствовала его высочество и сразу же удалилась, тактично притворив дверь с той стороны.
Мы с Лэнсом одновременно двинулись навстречу друг другу и так же одновременно замерли спустя мгновение.
Мне так много нужно было ему сказать! Но я не находила нужных слов — все они казались банальными и недостаточно нежными.
— Ваш кузен месье д'Эрве будет выпущен на свободу завтра утром. Надеюсь, вы понимаете, что сделать это немедленно было невозможно — требуется оформить соответствующие документы.
— Благодарю вас, ваше высочество! — не знаю, почему я снова предпочла этот отвратительно-официальный тон.
— Он будет волен поселиться в любой части Асландии, кроме Мериды. Простите, если вам покажется оскорбительным это ограничение — я пытался убедить его величество, что оно ни к чему.
— Всё в порядке, — заверила я. — Антуан и сам ни за что не захотел бы остаться в столице.
— А вы? — голос его высочества дрогнул.
— Я? — я опешила.
— Если вы любите его, то, наверно, предпочтете отправиться в провинцию вместе с ним, — Лэнс покраснел.
Похоже, они с бабушкой решили свести меня с ума!
— Я люблю Антуана??? То есть, я, конечно, люблю его — как друга, как брата… О, Лэнс, как ты мог такое подумать?
Я всё еще не могла подобрать подходящие слова и посчитала, что одно решительное действие лучше тысячи слов. Я подошла к мужу (о, как приятно сейчас было думать о нём именно так!), привстала на цыпочки и, закрыв глаза, поцеловала его.
Он ответил мне и, если бы мы находились в наших апартаментах во дворце, то, думаю, столь сладкий процесс нашего примирения затянулся бы надолго.
— Если ты еще хоть раз попробуешь сбежать от меня, моя месть будет страшной, — с улыбкой пообещал Лэнс.
Он прижимал меня к себе так крепко, что я слышала, как бьется его сердце. А он наверняка слышал, как бьется мое. Они бились в унисон.
Эпилог
Вероник так нервничала, что, чтобы привести ее в чувство, мне пришлось на нее прикрикнуть. Я напомнила ей, что она не первая и не последняя выходит замуж, и ничего — все как-то переживали этот волнительный момент.