Принцесса на побегушках
Шрифт:
Но Джеймс быстро прервал поцелуй и теперь очень внимательно и близко изучал ее лицо, поэтому ей не удалось скрыть свое учащенное, беспорядочное дыхание.
— Отчего ты так возбуждена, принцесса? — с ироничной полуулыбкой шепотом спросил он. — Ведь это просто поцелуй.
Ничего подобного! И Джеймс прекрасно знал это. И она знала. Просто он решил напомнить ей, насколько лживым было ее недавнее заявление о легко забываемом просто поцелуе. Но разве можно обвинять женщину за
Внезапно Лиззи испугалась, что какие бы то ни было отношения с Джеймсом лишат ее тех самых остатков гордости. И достоинства. Но не успел холодок при этой мысли отрезвить ее, как Джеймс молниеносно взял снова ее губы в плен. И тогда остатки здравого смысла окончательно покинули ее, она подняла руки и прижала голову Джеймса к себе, пропустив пальцы сквозь его густые шелковистые волосы. Закрыв глаза, она завозилась в своем кресле, стремясь очутиться поближе к нему...
— Душа моя, успокойся. — Он снова оторвался от ее губ и стал успокаивающим жестом поглаживать ее руки и предплечья. Когда дело дойдет до этого, мы все сделаем, как следует.
— Аллилуйя! — сострила Лиззи, но шуткой это было лишь наполовину.
Джеймс улыбнулся, но слова его прозвучали серьезно:
— В постели я не стану спешить. Она будет широкой и удобной. И рядом никого не будет, так что ты сможешь кричать сколько угодно.
Лиззи едва сдержала дрожь предвкушения и постаралась, чтобы ее ответ прозвучал сдержанно и саркастично:
— Почему ты уверен, что я стану кричать?
— Потому что я не остановлюсь, пока ты не сделаешь этого, — тихо ответил он, неотрывно глядя ей в глаза.
Глава 8
Когда Джеймс Блэк перешел в наступление, у Лиззи просто не осталось шансов. Его рука под пледом коснулась ее груди. Сосок немедленно отреагировал, вмиг став еще тверже.
— Ох уж этот кондиционер, — пробормотал Джеймс, подтягивая оба пледа под самые их шеи и снова возвращаясь к ее груди.
— Джеймс, — предупреждающе произнесла Лиззи.
— Что? Я просто пытаюсь тебя согреть, принцесса. Ты почему-то такая напряженная.
Как ему объяснить, что от его прикосновений она напрягается еще сильнее?
— Джеймс, я ведь могу отплатить той же монетой.
Горячее дыхание, вырвавшееся у него вместе со смехом, буквально опалило ее шею и возбудило еще больше.
— Не терпится увидеть, как у тебя это получится.
— Ты еще не знаешь, с кем затеял игру. — Лиззи удивилась собственной браваде, но было поздно.
— Тогда дерзай!
Лиззи придвинулась ближе, насколько позволяли самолетные кресла, и ее рука скользнула под его футболку, как она и мечтала. Погладила по груди, словно оценивая ее ширину, затем в нетерпении опустилась ниже по суживающейся полоске жестких волосков к поясу джинсов. На удивление, ей без труда удалось расстегнуть пряжку ремня одной рукой на
Дыхание Джеймса участилось.
Но дальше дело застопорилось. Ей никак не удавалось справиться с молнией, туго натянувшейся на том, что явно свидетельствовало о сильнейшем возбуждении. Лиззи пришлось оценивать его размер через ткань, медленно проводя рукой вверх-вниз. Как же ей хотелось коснуться средоточия его желания безо всяких помех, попробовать его на вкус!
Должно быть, Джеймс прочитал ее мысли, а может быть, ее взгляд был отражением его собственного, поплывшего, затуманенного желанием. Его рука под пледом нашла ее руку и крепко сжала, призывая прекратить.
— Я не могу позволить тебе сделать это.
— Почему?
— Ты понимаешь, что со мной делаешь?
— Думаю, да, — с ленивой улыбкой ответила Лиззи.
Тогда Джеймс улыбнулся ей в ответ теплой, понимающей улыбкой, полной желания, без тени насмешки или сарказма. И пока она наслаждалась ею, он снова захватил инициативу.
Сжав руки Лиззи в своей, Джеймс буквально перетащил ее из кресла себе на колени, прижав спиной к своей груди. Скользнув другой рукой под ее блузку, он расстегнул переднюю застежку кружевного бюстгальтера и снова взялся дразнить сосок. Джеймс терся носом и губами о ее шею, и Лиззи от удовольствия прикрыла глаза, желая большего, большего, большего.
Как обычно, Джеймс все понял. Его рука скользнула вниз, под пояс джинсов, под резинку трусиков. Но внезапно неизбежность взрыва, который мог произойти уже совсем скоро, испугала Лиззи, и она поспешила взять себя в руки, вернее, свести и сжать бедра.
— Я не хочу, чтобы оргазм случился в самолете на глазах у других пассажиров, — задыхаясь, прошептала она.
— Нет? — Голос Джеймса был хриплым. — Но ты уже близко. — Это было утверждение, а не вопрос.
Джеймс учащенно дышал ей в ухо, и она закрыла глаза и крепко сжала рот, чтобы удержать рвущиеся наружу стоны.
— Ты просто создана для наслаждения, принцесса.
Что-то в его тоне очень быстро отрезвило Лиззи. Господи! Что она творит практически на глазах других пассажиров? Это так... дешево и примитивно. Неужели именно такой видит ее Джеймс? Считает, что только этого она и заслуживает?
— Джеймс, прекрати!
Услышав позвякивание льда в ее голосе, он немедленно остановился и убрал руку.
— Ты казалась мне необузданной дикаркой. Гедонисткой, готовой получать наслаждение везде и всегда.
Лиззи постаралась отодвинуться от Джеймса как можно дальше.
— Я совсем не такая, как ты думаешь, Джеймс. Для такого рода наслаждения должно быть подходящее место и время.
— Интересно, какая ты в постели? Закрываешь глаза? Или я смогу увидеть твою неприкрытую экстатическую страсть?
Разочарование Лиззи трансформировалось в злость.
— Интересуешься заранее, какое представление увидишь?
Джеймс поднял на нее глаза, его взгляд был неожиданно напряженным и серьезным.