Принцесса пепла и золы
Шрифт:
На следующее утро отглаживаю еще влажное платье раскаленным утюгом и осматриваю свои волосы. После первой робкой попытки распустить их и расчесать отдельные пряди я откладываю эту утомительную работу на потом. У моей мачехи и сестер сегодня в полдень назначена встреча с портным в городе, тогда у меня будет достаточно времени, чтобы привести волосы в порядок.
К сожалению, моя мачеха, кажется, догадывается, что я что-то замышляю. Она все утро наблюдает за мной с особенно недовольным выражением на лице. Но, может, это связано и с тем, что мачеха боится визита к портному. Диета Каниклы ни к чему не привела, а Этци все еще надеется, что портной
– Я не хочу, чтобы ты сидела сложа руки, пока нас не будет, – чеканит она в ответ на мои протесты. – Кстати, о сидении – стул Каниклы снова расшатался. Боюсь, придется поручить плотнику немного укрепить его. Займешься этим?
Я киваю. Спасибо за оправдание, дорогая мачеха! Теперь я знаю, что ответить, когда ты сегодня вечером спросишь меня, где я была весь день. Наскоро накрываю ранний обед, стираю белье, возвращаюсь в холл, полирую окна на крыльце, меняю травы в мешочках, что лежат в платяных шкафах, латаю скатерть, в которой Каникла на днях прожгла дыру в тайной попытке зажарить кусок нанизанного на вязальную спицу рыбного филе из миски Гворрокко над настольной лампой.
Когда все, наконец, сделано, смотрю на часы и замираю от ужаса: уже почти три, а я еще даже не переоделась! Я несусь по всем лестницам в свою башенную комнату и обнаруживаю, что мое воскресное платье, мое свежевыстиранное, отглаженное воскресное платье перепачкано голубями. Причем основательно. Вот так раз! Я очень люблю наших диких почтовых голубей и не возражаю против того, чтобы они использовали днем мой скромный дом в качестве места встречи, но это зашло уже слишком далеко. Я выгоняю в окно трех белоснежных птиц, которые, воркуя на моей кровати, передают друг другу последние сплетни, и старательно смываю с платья белое пятно.
К тому моменту, как заканчиваю, уже три часа. Я переодеваюсь, с трудом втискиваясь в слишком тесное платье – вероятно, за последние полгода я выросла, особенно в районе груди и бедер, – а потом в слишком коротком платье с большим темно-серым мокрым пятном на груди мчусь по ступенькам вниз, в сад, где меня уже нетерпеливо ждет моя фея.
– Что это такое? – в ужасе вскрикивает она.
Интересно, что она имеет в виду? Мои всклокоченные, нечесаные волосы, скрученные в огромный узел на голове? Пятно на груди? Слишком короткое платье или ботинки на шнуровке, которые выглядывают из-под юбки и все еще в засохшей грязи со времени моего последнего визита в город? Раньше у меня были бальные туфли, но прошлым летом они порвались, вероятно потому, что мои ступни выросли и большие пальцы ног сильно прижимались к носкам.
– Ты не можешь идти в таком виде! – возмущается моя фея, вытаскивая из кармана юбки платок.
И вот она делает то, чего я терпеть не могу, но происходит это так быстро, что я не успеваю ее остановить: она плюет в носовой платок и вытирает мне лицо. Фу!
– Прекрати! – воплю, отступая назад и отталкивая от себя ее руку с носовым платком. – Это отвратительно!
– Ты могла бы избавить себя от этого, если бы удосужилась умыться перед тем, как идти на официальную встречу в замке!
Я топаю обратно в дом, хватаю на кухне мокрую тряпку и встаю, держа ее в руках, перед зеркалом в прихожей. Ну права
Фея-крестная объявилась после того, как уверилась, что моя мачеха действительно покинула дом, и теперь постукивает по своему декольте, в явном стремлении указать мне на что-то. И верно: на этом месте тоже виднеются пятна золы.
– Твое платье слишком тесное, – констатирует она. – Того и гляди, что-нибудь выскочит.
– Там особо нечему выскакивать.
– Ох, – говорит моя фея, – сейчас я бы так не сказала. Я была бы рада, будь у меня твоя фигура!
Только подобные фразы и оправдывали в моих глазах ее существование. То есть, имею в виду, если тебе приходится идти в замок на изысканное мероприятие по обучению этикету в заплатанном, чересчур узком и слишком коротком платье, непричесанной и без макияжа, то что-то подобное услышать приятно. Тем более сказала она это очень убедительно.
Я смахиваю с кожи последние остатки пепла, замечаю, как при мысли о том, что сейчас начнется, кровь приливает к лицу, отчего мои губы и щеки выгодно краснеют, и закалываю шпильками несколько выбившихся из пучка прядей. Вот так. Большего я сделать не могу. Пойдем и навестим в замке Их Высочеств!
6
Моей фее входить нельзя, и я на мгновение ловлю себя на мысли, что мне это не нравится. Я чувствую себя так, словно перенеслась в прошлое: десять лет прошло с тех пор, как мой отец высадил меня у тех же ворот, чтобы я смогла присутствовать на восьмом дне рождения наследного принца. Мне было семь, и вместе со мной были приглашены еще двадцать детей.
Одно обстоятельство придает сегодня решающее отличие от тогдашнего события: в семь лет я была уверена в себе больше, чем сейчас. Не то чтобы у меня беда с самооценкой, но я отлично понимала, что королевские служащие станут смотреть на меня свысока. Раньше такого не наблюдалось. Я принадлежала этому месту, была дочерью торговца, который поставлял специи для королевской кухни, табак для Его Величества, экзотические драгоценные камни для придворного ювелира, красное дерево для поставщиков замковой мебели, и даже – однажды – ручную обезьянку для королевы. Считалось, что я умею пользоваться ножом и вилкой и правильно делать реверансы.
Сегодня я здесь, потому что принадлежу к числу беднейших из беднейших, которые, предположительно, никогда не учились ничему подобному. И вот, пока лакей, одетый в белоснежную рубашку и темно-синий пиджак с позолоченным воротником, на котором нет ни единой пылинки, ведет меня и двух запуганных фермерских горничных по бесконечным коридорам дворца: я чувствую себя такой убогой, что начинаю жалеть об этой поездке. Зачем я только все это делаю?
Когда оставляю на кухне несколько крошек хлеба для мышей и вижу, как они принимаются с благодарностью уплетать угощение, или наблюдаю, как голуби, хвастливо воркуя, рассказывают о том, что пережили во время своего последнего путешествия в Кинипетскую Империю, я нахожусь в привычном окружении. Я ни на секунду не сомневаюсь в себе. Но здесь и сейчас чувствую себя ходячим пятном грязи в чистом месте, которому я вовсе не принадлежу и куда совсем не вписываюсь.