Принцесса полночного бала
Шрифт:
– Бедный отец, – сказала Лилия, когда король уже не мог услышать. – Нынче и так все плохо, а тут еще и с этим бороться…
– Не хочу новые туфли, – буркнула самая младшая, шестилетняя Петуния. – Я хочу покупать конфеты. Я вообще могу танцевать босиком! – И она закружилась по комнате. – Ля, ля-ля, ля!
Семилетняя Фиалка плюхнулась на пол:
– Я тоже не хочу туфли. Не хочу больше танцевать! – И расплакалась.
– Ну, ну! – Лилия бросилась к ней и подхватила девочку на руки.
Блестящие волосы у обеих были одинакового каштанового
– Извини, моя сладкая, – вздохнула Роза, гладя Фиалку по спине. – Но ты же знаешь, мы должны танцевать.
– Теперь я не смогу купить себе новые ноты, которые так хотела, – надулась Гортензия. В свои четырнадцать она неплохо играла на фортепиано, а пела просто ангельски. – Вместо этого придется платить за бальные туфли!
– Извини, – машинально повторила Роза.
Казалось, в последние дни она только и делает, что извиняется: за изношенные туфли, за усталость сестер, за бедность страны. А ни в чем из этого она не виновата.
– Извини.
Старшая принцесса ушла, не в силах больше видеть устремленные на нее одиннадцать пар грустных глаз. Она родилась первой, и мать поручила сестер ее заботам, но порой бремя оказывалось слишком тяжким.
Роза прошла по длинной галерее, где они с сестрами перед этим собрались, спустилась по лестнице и через высокие двери вышла в сад матери. Оказавшись на воле, она остановилась и глубоко вздохнула. Во дворце пахло камнем и краской, людьми и едой и мастикой для полов.
В саду же пахло только цветами и землей.
Ее мать, королева Мод, была родом из Бретони и не любила холодные, суровые вестфалинские зимы. И темно-зеленые хвойные деревья, и лохматые мелкие эдельвейсы, и кусты остролиста, составлявшие дворцовый сад до ее прихода, тоже не любила.
Желая порадовать молодую жену, король Грегор приказал переделать старый сад. Из Бретони вместе с цветами завезли кусты, декоративные деревья, вьющиеся лозы и даже изготовленные там же кованые скамьи и мраморные статуи – лишь бы Мод чувствовала себя как дома.
К сожалению, Бретонь и Вестфалин не могли похвастаться одинаковым климатом. Ласковые дожди и мягкие зимние снега туманной Бретони в Вестфалине превращались в стылую слякоть и метели, а вместо теплого влажного лета стоял такой зной, что многие не самые стойкие растения погибли. Армия садовников трудилась в Саду королевы, ежедневно поливая, пропалывая, подкармливая и обихаживая чайные розы, сирень и плющ.
Вполне естественно, королева нарекала своих дочерей в честь цветов, называя их собственным садом красавиц. Но когда малышке Петунии минуло всего два года, королева Мод умерла.
В память о любимой жене король Грегор сохранял сад в точности таким, как при ней.
Это вызывало немалое недовольство среди народа Вестфалина. Королевство воевало уже шесть лет, и не раз случались выступления против барских причуд, к каковым относили Сад королевы. Тратить человеческие и прочие ресурсы на садоводство
Но король Грегор не стал выкапывать женины розы и сажать на их место ячмень. Среди маргариток не росла картошка, а между примулами не торчала морковка. Сад оставался садом для удовольствия, даже когда за стенами дворца удовольствия практически исчезли.
Роза была благодарна за это. Сад не только напоминал ей о ласковой маме, но и дарил столь желанное уединение. Меж живых изгородей вились бесконечные тропинки. Искусно выращенные ползучие розы сплетались в арки над скамьями, куда девушка могла захотеть присесть и подумать не на глазах у сестер, гувернантки и горничных. Среди клумб всегда копошились садовники, но главный садовник Райнер Орм разговорчивостью не отличался и болтунов к себе не нанимал. Его работники уважали частную жизнь королевской семьи и берегли ее покой.
Свернув за угол, Роза наткнулась на одного из помощников садовника. Вальтер Фогель, седой человек с искрящимися голубыми глазами и деревянной ногой, появился у ворот дворца в тот день, когда Роза родилась, спросил работы и со временем сделался такой же неотъемлемой частью дворцовой жизни, как сам король. Вальтер сидел на валуне, пристроив деревянную ногу на здоровом колене и подперев подбородок кулаком.
– Доброе утро, Вальтер.
– Доброе утро, принцесса Роза, – торжественно откликнулся тот. – Как раз присел на минутку поразмыслить о судьбах мира.
– Понимаю.
Девушка чуть улыбнулась: подобные туманные фразы были вполне в духе Вальтера, но ей действительно хотелось побыть одной. Принцесса начала осторожно пробираться мимо.
Старик слез с валуна.
– Но если я не приступлю к стрижке плакучей вишни, мне придется поразмыслить о судьбе моей шкуры. – Он подмигнул принцессе и подобрал с земли секатор.
Роза прижала палец к губам.
– Мастеру Орму ни словечка не скажу, – пообещала она.
– Искреннее спасибо вам, принцесса Роза, – отозвался Вальтер. – Разумеется, мастер-садовник занят обучением новичка. Похоже, его племянник вчера с войны вернулся. Славный молодой человек, но сирени от пиона не отличит.
Девушка сочувственно покивала.
– Они там, – показал большим пальцем старик. – Можете отдохнуть у фонтана с лебедем, принцесса, вместо беседки желтых роз. – Он хорошо знал Розины любимые местечки.
– Спасибо, Вальтер.
Он отсалютовал секатором.
Роза шла по западной тропинке, пока не добралась до лебединого фонтана. Он относился к числу малых, хотя в чаше под огромной статуей птицы можно было купаться. Бронзовая шея лебедя изгибалась над водяными лилиями, клюв едва касался воды. Вокруг фонтана стояли скамейки, и на одной из них Роза любила сидеть и думать. Странные скрипучие крики дворцовых павлинов еле доносились сюда, не нарушая ее тихих размышлений.