Принцесса помойки
Шрифт:
– А пахнет водкой, – с сомнением заметил второй «вежливый».
– Надо же чем-то эту синюю гадость запивать, – Зигфрид пожал плечами и демонстративно отхлебнул из бутылки.
Петька облизнул пересохшие губы и жадно сглотнул слюну.
– А емкость где? – не унимался второй сосед, заглядывая поочередно в прочие комнаты и кухню.
– В окно выкинул, – спокойно ответил Безногий. – А чего это вы ищете? Вы хотели в ванную заглянуть, убедиться, что течь устранена? Ну так и смотрите. Видите, вода уже ушла – у Аглаиды Карловны теперь вся. Труба
– Я штуцер со шпинделя снял, а потом... – начал было Чумкин, но тут Зигфрид сжалился над начинающим бредить от жажды сантехником и позволил ему отхлебнуть из своей бутылки.
– Да, спасибо, мы убедились, – первый «вежливый» взял второго за рукав и повел к двери.
– Ну и вы, гости дорогие, отваливайте, – Безногий подтолкнул к выходу старушку и отнял у Петьки бутылку. – Мне отдыхать пора. Режим.
– Я утром зайду! – пригрозила соседка. – Будем составлять смету на ремонт!
– Вашего фамильного склепа? – пошутил Безногий и сам же посмеялся. Старушка почему-то смеяться не стала. – Утром, Карловна, утром...
Он вытолкнул гостей за дверь и, закрыв, оперся на нее спиной.
– Фу-у, – капитан стер со лба пот и взглянул в окно.
Странно, но четы Слизняковых в нем не было. Нехорошее предчувствие больно кольнуло Зигфрида в левый бок, и он торопливо прикончил едва не допитую Чумкиным «Столичную».
– Зигфрид Устинович! – пропел кто-то за дверью ангельским голоском.
Безногий никогда не слышал голоса Анабеллы, но был почти уверен, что это она.
– Сплю! – заявил он в ответ.
– А мы знаем, – в голосе Слизняковой проявилось томление. – Зигфрид, дорогой, мы украсим ваш вечер! Мы так вас обожаем... так обожаем!
– Проваливайте, – как можно более грубо и грозно ответил капитан. – Сплю я... – С гуманоидом? – лукаво проворковала Анабелла.
– Что?! – Безногий подавился водкой и закашлялся.
Воспользовавшись его временным замешательством, мадам Слизнякова легко толкнула дверь, и Зигфрид повалился на ковер в гостиной. Пятиметровую прихожую в результате мощного «дверного» ускорения он преодолел на бреющем полете.
– О-о, шалун! – Анабелла ворвалась в квартиру, как античный дирижабль. – Спите с открытой дверью?
– Белочка, – последовавший за супругой Филимон поднял с пола остатки покореженного замка, – может быть, Зигфрид Устиныч действительно спал?
– У двери?! – Супруга Слизнякова навалилась мощным бюстом на вскочившего и теперь пятящегося к кровати капитана. – Вы такой страстный...
– Белочка... – снова проблеял Филимон.
– Филя, не утомляй! – бросила через плечо Анабелла. – Приглашай нашего гундешманского друга. Ах, мы так славно повеселимся вчетвером!
– Мадам! – сдавленно прохрипел Безногий. – При всем уважении к вашим достоинствам...
Он наконец вывернулся из объятий мадам Слизняковой и перепрыгнул через кровать.
– Ах, затейник! – восторженно воскликнула Анабелла. – Вы хотите поиграть?!
Она застенчиво потупилась и потянулась к пуговицам
– Нет, только не это! – заорал Зигфрид и, как игрок в американский футбол, бросился наперехват.
Масса госпожи Слизняковой как минимум вдвое превышала собственный вес капитана, но он взял довольно приличный старт и потому вынес поклонницу в общий коридор всего за одну атаку. Анабелла мягко и глухо плюхнулась на ковровую дорожку под порогом квартиры напротив и, все еще не веря, что ее отвергли, проворковала:
– Вы такой страстный!
– Знаю, – деловито бросил Зигфрид, быстро возвращаясь в жилище.
Вышвырнуть Филимона оказалось гораздо проще. Несчастный Слизняков в полете задел дверной косяк, кувыркнулся и рухнул на супругу.
– Наверное, как-нибудь в следующий раз? – с надеждой крикнула Анабелла.
– Никогда! – заверил ее Безногий и захлопнул дверь.
На этот раз он запер дверь на все оставшиеся замки и подпер стулом.
Устало сев на кровать, он откупорил новую бутылку и, отхлебнув, покачал головой:
– Вот она, популярность... Хоть через окно не лезут, и то ладно.
Мысль об окне вызвала в его мозгу цепочку импульсов, конечным звеном которой стала неплохая идея.
Путь к мусоропроводу был по-прежнему заказан, но теперь в квартире напротив не было Слизняковых, а значит, никто не мешал Зигфриду выбросить злосчастный труп прямо из окна в бездонный, грязный канал, прозванный местными жителями без изысков – «Вонючкой».
Безногий взбодрился еще парой глотков и, отставив бутылку на прикроватную тумбочку, распахнул дверцу шифоньера.
– Ты, «гундос», плавать умеешь? – капитан ухмыльнулся. – А летать? Сейчас научишься и тому, и другому...
Из кухни донесся странный звук, словно там снова началось землетрясение, но теперь, в дополнение к вибрации, кухонная плита издавала тяжелые вздохи.
– Домовых этому после научу, – пообещал Зигфрид, склоняясь над телом. – Первым делом гундешманцы...
В глазах у капитана неожиданно померкло, и он почувствовал, что заваливается вперед. Воспротивиться падению Зигфрид не мог. Тело вдруг перестало его слушаться, а в ушах зазвенели тысячи колокольчиков. Безногий ткнулся лицом в холодный живот мертвого «гундоса» и обмяк.
4
Зигфрид очнулся от настойчивого похлопывания по щекам. Он открыл глаза и уставился прямо перед собой. Теперь перед ним был не шкаф с телом гуманоида, а одна из стен гостиной. Наименее испачканная синей кровью, только почему-то мутная, словно окутанная туманом. Безногий встряхнул головой, чтобы прогнать остатки оцепенения, и почувствовал острую головную боль. Видимо, падение в глубины шифоньера было вызвано сильным ударом по затылку. Ко всему прочему, руки и ноги капитана были привязаны к стулу. К тому самому, которым он подпер дверь. Напротив Безногого стояли двое «вежливых соседей». Теперь они не маскировались под людей, и суперманоидные черты проступали в каждом их движении.