Принцип четности
Шрифт:
— Хочешь результат бросить к ногам избирателя? — спросил Сергей.
— Это не я хочу, — проговорил Кирилл. — Это они хотят. Барновский хочет, мэр хочет… Мне-то что? И вообще, у меня какое-то нехорошее предчувствие. Что-то скоро произойдет.
— Это ты о чем? — спросил Сергей. — Опять про свой сон?
— Не только… Обо всем, — ответил Кирилл хмуро. — О нашей ближайшей жизни. Вот сидит где-то внутри червяк и все. И точит, и точит, гад… На душе неспокойно. Кстати, ты пока молчи про Чистякова. Ни к чему сейчас об этом трепаться.
— Само собой, — сказал Сергей. — Ты знаешь,
— А бог его знает…
Возгласы в комнате стали громче.
— Чего это они звук прибавили? — сказал Кирилл. — Опять нашла коса на камень. Иваныч, пошли в комнату, ну их в баню, эти проблемы!.. Хотя бы до завтра. Завтра на трезвую, понимаешь, голову…
Они вернулись в комнату.
Схватка между Глебом и Валерой была в самом разгаре. Валера со сползшими, как обычно, на нос очками стоял посреди комнаты и размахивал какой-то газетной вырезкой.
— Васильич, ты это чего? — недоуменно воскликнул Кирилл. — Тоже начал, что ли, цитатами бросаться? Май, это ты его заразил?
— Кир, погоди! — возбужденно бросил Валера.
— Май, не знал, что твоя болезнь заразная, — сказал Кирилл весело. Интересно, каким она путем передается?
— Воздушно-капельным, — ответил Глеб из своего кресла. — Вам тоже передать? Заходи на эстакаду…
— А я думал — половым, — разочарованно сказал Кирилл. — А то капельным…
— Это, смотря откуда капли, — заметил Глеб, поглаживая бороду
— Да подождите вы!.. — выпалил Валера нетерпеливо. — Ты послушай, между прочим!..
— Нет, как вам это понравится? — сказал Глеб сокрушенно. — Мы тут, положим, заговорили об абсолютах мироздания, а этот тип выволок какую-то инопланетную петицию…
— Сам ты петиция! Это не петиция…
— Ну, вот что с парня взять? Глобальнейший, так сказать, философский вопрос… Снова все опошлить каким-то инопланетизмом.
— Да пошел ты со своим инопланетизмом!.. — запальчиво сказал Валера. — Ты же не слушаешь меня!.. Я тебе про что говорю-то? Ты же тут начал логику абсолютизировать!..
— Минуточку! — строго произнес Глеб, поднимая вверх указательный палец. Что значит — абсолютизировать? Ты, вообще, представляешь себе, на чем зиждется традиционная логика человеческого мышления?
— Болван, я тебе про это и стал говорить!..
— Нет, ты мне начал совать под нос какие-то марсианские хроники…
— Заткнись и послушай! — сказал Валера недовольно. — И вы тоже все заткнитесь и послушайте.
Он поправил очки и стал читать с расстановкой:
— «…Пользуясь вашим математическим языком, можно сказать, что ваша логика базируется на дискретном фундаменте вместо непрерывного. Причем за основу принята самая примитивная функция, имеющая всего два значения. Отсюда напрашивается неизбежный вывод, что если ваш метод оценки бытия и можно назвать мышлением, то эта система мышления является самой примитивной из всех возможных…»
Он сделал паузу, чтоб перевести дух.
— Ну и что? — с напором вставил Глеб.
— Ну и что? — непонимающе изрек Кирилл.
— Ну и что? — сказал Сергей за компанию с ними.
— Заткнитесь, — процедил Валера. — «Дискретность логики и принцип
Валера сделал еще паузу и, воспользовавшись этим, Глеб выпрыгнул из кресла, выхватил у него газетную вырезку.
— Чего это он такое выкопал, вообще… — пробормотал Глеб, хмурясь и забираясь обратно в кресло. — Так… Угу… «Третье обращение к человечеству, принятое в 1929 году от…» М-да… Ну и что? Так… «Мир хаотичен. В нем нет ничего незыблемого, в том числе и мерности. Мерность пространства во Вселенной колеблется и плавно меняется в весьма широких пределах. Наилучшим условием для возникновения органической жизни является мерность пространства, равная числу „пи“. Значительное отклонение от этой величины пагубно действует на живую природу». Да уж, — вздохнул он и отложил листок в сторону. — Сурьезный документ, что и сказать. Тоже, что ли, подписаться? Родный, где ты оформлял подписку на инопланетный вестник? И почему, собственно, он отпечатан на нашей земной бумаге? Экономный они все же народец, эти зеленые!
— Ну, началось, — скривился Валера, махнул рукой и свалился на диван. Старый пердун.
— Минуточку, лектор, — сказал Глеб. — А вы что, собственно, имели сказать-то?
— Тебя я имел, — бросил Валера недовольно. — Сдохнешь ты от своей желчи, это точно. Захлебнешься как-нибудь во сне… Чего ты прицепился к этой бумажке? Это, что ли, важно: что за бумажка, откуда она?.. Я только оттуда тебе, кретину, мысль хотел зачитать.
— Но ты же зачитал, — сказал Глеб невозмутимо.
— Погоди, а что за мысль?.. — спросил Кирилл, наморщив лоб. — Я или не понял, или пропустил чего-то…
— Да нельзя к непрерывному миру применять дискретные методы познания! воскликнул Валера, всплеснув руками. — Вот в чем все наши проблемы!
— А-а, — сказал Кирилл и почесал в затылке. — А, может, тогда лучше — по водке?..
— Дорогой мой, — сказал Глеб Валере с вздохом. — Кто ж с этим спорит? Только в этом-то и состоит самый главный парадокс мышления. С одной стороны: в мире нет ничего абсолютного, а с другой — мы сами должны придумать себе эти абсолюты, дабы нам было от чего отталкиваться в своем убогом миропонимании. Познание требует догм, милейший.
— Мне по этому поводу, — заметил Сергей, — вспомнилось из законов Мерфи. «Наука — это создание дилемм путем планомерного уничтожения загадок».
— Мудро, — сказал Глеб. — Слушай, Валерик, а может эти твои «гремлины» для этого и наплодили резерваций по всей планете? Может, положим, нас здесь хотят научить непрерывной логике? Или, положим, у нас здесь другая мерность пространства, а?
— А я все-таки предлагаю: по водке, — проговорил Кирилл, поморщившись.
— Ладно, ладно, — проворчал Валера. — Идите все в баню, я лучше что-нибудь съем.