Принцип Дирихле на клетчатых досках

Баранова О. В.

В матроском. Иван Кочет^{148}. Филип Пальчиков^{149}. Василий Шипилов. (Волынки.)

В рудокопном. Анисим Моляров^{150}. Шпаковской. Франц Кичил. (Органныя трубы.)

Рыболовское. Майор Заборовской. Капитан Дмитрий Лихарев. Капитан Никита Бегичев. (Одни литавры. Двое накры.)

Дамская особы.

Ея величество,

в фрисландском, при ней восемь персон. Царица Марфа Матвеевна^{151}, в польском. Царица Праскевия Федоровна, в польском. Принцессы дети ея, в шпанском. Пять девиц (фрейлин) в шубах, в летниках и в шубах нагольных. Государыня царевна, в польском, при ней три дамы. Государыня крон-принцесса. Принцесса Фрисландская^{152}. Гоф-дама фон-Брисениен. Все в старонемецком платье. При них три дамы в страсбургском. Княгиня Меншикова, генеральша Брюсша, в испанском. Графиня Мусина-Пушкина, госпожа Головкина и госпожа Неронова, в китайском.

Супруги царевича Сибирскаго, Головина, Чернышева и Пушкина, в польском.

Госпожа архиерейша (Бутурлина), княгиня Оболенская и Хилкова, Суморокова и Чебышева, в шубах и летниках.

Госпожа князь-игуменья (Ржевская) и госпожи Бутурлина и Глебова, в шубах и телогреях.

Госпожи Стрешнева, Бутурлина, Волконская и Потемкина, в венгерском.

Голенищева и Юшкова, в новгородском.

В архиве Коллегии иностранных дел находится позывная к сей свадьбе бумага; я оную здесь также помещаю, яко показывающую, что монарх иногда любил шутить и что в самых сих шутках усматривается намерение; вот она:

Позвать вежливо, особливым штилем, не торопясь, тово, кто фамилиею своею гораздо старее чорта (то есть обер-корсицкого Маразина).

Лучшаго из пустых хвастунов Белохвастова, который, кроме души, весь в заплатах.

Тово, кто с похмелья гораздо прыток… и белая дорогая.

Тово, кто всех обидит смехами и хохотаньем.

Сумазбродных и спорливых по именам, и немного их и все в лицах.

Древняго стариннаго архимастера; тово, кто немного учился и ничего не ведает; тово, кто не любит сидеть, а все похаживает.

Соседов тех, которые по глазам и по платью не затейна-го содружества и соседства, над всеми бочками коменданта, и пьяницу, и едуна, старова обер-боярина, старова князь-дворянина.

Тово бы не забыть, кто пятнадцать дней чижика приискивал, да не сыскал; не знаю о том, может ли он и то сыскать, куда он устремляется и куда гости призываются, и торжество приготовляется; тово человека, кто в Алепе родился; тово, кто кушать приуготовить умеет; тово, кто не по силе борца сыскал.

К тому брачному торжеству гости: полковник Преображенской, полковница Преображенская, дети их величеств, великаго и великия, и со внучаты немалыми.

К тому ж звать:

Государя князь-кесаря.

Всепренеосвященнейшаго князь-папу архиобер скосыря.

Тово, кто именует гостей, благороднаго Толстого, благородных Кантемиров.

Тово, кто неусыпаемаго сумозбродства презитент; тех, которым со двора отлучиться нельзя (то есть денщиков).

Тово, ково князь чорт Смоленской из яйца вынял хуже прежняго, а и до того была Шпанская мушка, ни яман, ни якши средней руки.

К позыву были определены четыре человека — великие заики.

15 января повещено было всем, чтоб по

утру 16 числа по выстрелении из трех пушек, съехались мужчины в дом графа Головкина, а женщины в дом князь-игуменьи в платье, изготовленном на брак для смотра.

А линея и сани болыция, в чем дамам ехать, были бы в то же время к тем домам, и стали на Неве против оных, и чтоб каждый был с назначенным всякому инструментом, а женскому полу иметь дудочки красныя.

В день свадьбы весь сей кортеж, в предшествии жениха, шествовал в дом канцелярский с своею музыкою. Знатные ехали в больших линеях, каждая о шести лошадях; таких же было 16 линей для поезжан. Из оного с невестою шествовали в церковь. Четыре престарелые человека (придают к сему иностранные писатели) вели обрученную чету, и которые заступали место церемониймейстеров; пред ними шли в скороходском платье четыре же претолстые мужика, и которые были столь тучны и тяжелы, что имели нужду, чтоб их самих вели, нежели чтоб бежать им пред мнимым патриархом и его невестою. Сам монарх между поезжанами находился в матросском платье. Собора Архангельского священник, венчавший обрученных, имел более 90 лет.

Из церкви тем же порядком весь кортеж сей следовал, с тою же музыкою и тем же порядком [58] , в дом новообвенчавшагося мнимого патриарха, где имели и обеденный стол; молодые в продолжение оного непрестанно потчевали гостей своих разными напитками. На другой день поутру тем же порядком, в тех же уборах и с такою же смешною музыкою весь кортеж сей шествовал в дом сего князь-папы, или как на то время называли его, князь-патриарха; и с пресмешными обрядами подняв их, следовали в дом адмирала Апраксина, а по другому списку вице-адмирала, в котором отобедав, возили молодых, в предшествии всего же кортежа, по всему городу.

58

Иностранные писатели, в числе коих и сам бывший в сем празднестве г. Блеер, к сему придают, что во время шествия кортежа, к чрезвычайному шуму толь смешных орудий присоединялся и колокольный в церквах звон. — Примечание И. Голикова.

В первый день брака угощен был и весь народ, стечение которого было бесчисленно; для него выставлены были многие бадьи с вином и пивом и разные яства. Сей народ, толико уважавший достоинство патриаршее, в сии дни с великим смехом забавлялся на счет оного.

Забавы сии продолжались по самый февраль месяц.

Ив. Голиков. 1789 г.

2. Письма архи-игуменьи Ржевской

1708–1717 годы

Всемилостивейший государь полковник, поздравляем вас с полученною вашей викториею, о которой уведомясь от вас здесь, воздав хвалу Вышнему, с удовольством веселились, а чем наипаче желаем добраго окончания слышать, а по добром окончании ея желаю душевно очи ваши видать в своей святой обители в санкгпетербургской.

Также прошу об отдании моего нижайшаго поклона его сиятельству принцу Меншикову и с княгинею; а я к вам другое письмо пишу, а от вас к себе ни одного не получу.

Многогрешная санкгпетербургская игуменья с сестрами Бога молю и челом бью.