Принцип неопределенности

Лукьянов Олег Максимович

– Но тогда мне просто не поверят!

– Это вам-то, с вашим научным авторитетом, с известной всем осторожностью в выводах, -сказал "актер", опять повторяя мысль из вчерашнего разговора.
– Кроме того, - добавил он, - с подобным заявлением завтра же выступят, точнее, могут с большой долей вероятности выступить еще несколько других известных ученых из других стран, в других частях мира.

У Анатолия Николаевича немного отлегло от сердца.

– Ну, это несколько меняет дело. Кто эти ученые, я их знаю?

– Безусловно. Все они, как и вы, до

сегодняшнего дня: были ярыми противниками космической интерпретации природы разума.

– Кто же они?

На лице "актера" обозначилось что-то вроде усмешки.

Он молчал.

Не дождавшись ответа, профессор опустил голову.

– Понимаю. Начнутся переговоры, переписка. Все обратится в фарс. Скажут: ученые договорились.

"Актер" продолжал хранить молчание. Анатолий Николаевич тоже замолчал, пытаясь осмыслить странное условие, явно не объяснимое с позиций нормальной человеческой логики. Непокорный его дух. начал роптать против очевидной нелепости: поступка, на который его толкали.

– Я, конечно, понимаю всю бесперспективность спора с таким существом, как вы, - начал он сдержанно, - но, простите, в вашем предложении отсутствует нормальная человеческая логика, а ведь обращаетесь вы к человеку. Вы решили сообщить нам, людям, информацию огромного научного значения. Кажется, куда проще и естественнее, не прибегая к хитростям, прямо...

Он осекся на полуслове: актер сидел, закинув голову, с широко открытыми глазами, которые ничего не выражали. Рука с бокалом висела вдоль тела, и на пол, переливаясь через край, лилась тоненькая струйка лимонада.

Глава 8

Удивительное дело, теперь, когда так внезапно кончился контакт (а в этом можно было не сомневаться), вместо вполне естественной нервной реакции Анатолий Николаевич испытал прилив глубокого целительного спокойствия. Пропала дрожь в пальцах, утихло сердце, и, несмотря на все переживания, голова обрела ясность, а мысль - твердость.

Зато собеседник, как и следовало ожидать, изменился в другую сторону. Он очнулся с видом пассажира метро, разбуженного репродуктором, объявившим его остановку. Выпрямился в кресле, тревожно всматриваясь в профессора, и, видимо кое-что поняв, спросил, как выронил: - Всё?

– Не знаю, - сказал Анатолий Николаевич больше по привычке к точности, чем потому, что в самом деле сомневался.

Они сидели и смотрели друг на друга, два совершенно незнакомых друг с другом человека. Лицо актера смягчилось. Он облегченно вздохнул, словно сбрасывая с плеч тяжелую ношу, и поставил на стол бокал.

– Кажется, в самом деле всё.

Оба засмеялись, потому что подумали одновременно oб одном и том же: а вдруг еще не все?

– Как вас зовут?
– спросил профессор, разглядывая с симпатией молодого человека.

– Андрей Мохов, актер. А вас я уже знаю. ОН мне вас представил.

– Занятная ситуация, - подытожил профессор.
– Встреча двух марионеток. Спектакль сыгран, можно обменяться впечатлениями.

Он вынул из нагрудного кармана салфетку с решениями.

– Ваш почерк? Вот эти цифры.

–

Мой. А что это?

– Так, одна задачка. У вас какие были оценки в школе по математике?

– Еле на тройки тянул.

– Ну что ж, совсем неплохой результат для троечника.

Настроение у профессора улучшалось. Теперь их было двое, а это уже легче.

– Интересно, какие факты он предъявил вам?

Вопрос произвел неожиданное действие на молодого человека. Он нахмурился, посерьезнел.

– Что значит "предъявил"?.. Ах да. Вы же ученый, обязаны все подвергать сомнению, даже самые очевидные вещи. Вот, - он вынул из кармана старенький томик с золотым обрезом.
– Это редчайшее издание из библиотеки одного моего знакомого, который живет в другом городе и никогда никому не дает своих книг.

– Да... эффектный номер, - сказал профессор, перелистывая твердые белые листки, которые не смогло тронуть даже время.
– Подобным способом он мне тут устроил телефонный разговор. Кстати, а где телефон?

Анатолий Николаевич тольки сейчас заметил, что телефонный аппарат исчез. Он вернул томик Андрею.

– Представляю, как вы были потрясены... особенно когда узнали, с кем имеете дело.

– Не представляете, - проговорил Андрей, глядя на профессора с пронизывающей серьезностью, - потому что особенно потрясен я не был. Я давно догадывался (да и не только я): что-нибудь такое обязательно должно произойти в мире.

– Не знаю, не знаю, - отозвался профессор, несколько задетый его отчужденным тоном.
– Впрочем, какое это теперь имеет значение? Контакт с инопланетным разумом действительно имел место, от этого факта никуда не денешься, но при обстоятельствах весьма туманных, не понятных. И теперь нам с вами надо решить, как действовать дальше, а поэтому предлагаю для начала обменяться информацией. Если что-нибудь будет неясно - спрашивайте.

Анатолий Николаевич коротко пересказал Андрею содержание своего разговора с космическим гостем. Молодои человек слушал очень внимательно, не спуская глаз с профессора.

– Значит, вам его предложение показалось нелогичным?

– Да не просто нелогичным, а нелепым! Убежден, что такой вариант контакта никому не приходил в голову.

– Это уж точно...

Чувство ревности кольнуло Анатолия Николаевича.

Похоже, что-то такое рассказал пришелец этому далекому от науки красавцу. Что-то такое важное, что счел нужным утаить от него, ученого.

– Ну, а вы с ним о чем говорили?

Андрей повертел в руках пустой бокал, играя капелькой жидкости на дне, поднял глаза на профессора и вдруг мягко, совсем по-детски улыбнулся.

– О смысле жизни.

– Вон как! И... что же?

– Что нового я узнал, хотите вы сказать?

– Да. А ничего...
– актер пожал плечами и поставил бокал на место. Ничего такого, о чем в той или иной форме не говорилось еще до нас с вами.

– Ну а конкретнее?

– Конкретнее?..
– Андрей задумчиво поднял брови.
– Вот уж не знаю, получится ли. . Очень уж тема обширная.