Шрифт:
– Остановись!
– У-у!
– Ну, хотя бы подожди минутку! Давай поговорим!
– Зачем?!
– Что, зачем?! – старательно изображая из себя тупицу, невинно спрашиваю я.
– Зачем ты хочешь со мной говорить?! – устало, глядя себе под ноги, бормочет он.
– Это очень важно для меня, – осторожно, чтобы не спугнуть, пододвигаюсь к нему поближе, – понимаешь, там, откуда я пришел, так никто не поступает, я хочу понять, почему ты собираешься это сделать?!
– Это неправда! – шепчет он, презрительно отвернувшись, – так делают везде!
Вот
Еще несколько секунд неистовой борьбы, и в моем распоряжении оказывается внезапно обмякшее инертное тело. Забрасываю его на плечо и торопливо утаскиваю в свое логово.
В полутьме сыроватой и низкой пещерки мне приходится стоять на коленях, пока я вживляю ему между лопаток тонкий, мягко пружинящий диск специальной модификации мику. Затем натягиваю на пленника, неподвижно лежащего на камнях, смирительную паутинку. Мазнув ему напоследок рот клеем, специально приготовленным именно для таких случаев, осторожно выбираюсь наружу.
Тщательно изучив скалы вокруг, убеждаюсь, что похищение осталось незамеченным посторонними взорами. Вот и славно, а теперь пора устраиваться и мне. Заваливаю вход в пещеру камнями и скрупулезно маскирую сухими кустами, затем, отойдя на несколько шагов, придирчиво рассматриваю свою работу. Вроде ничего. Во всяком случае, лично я никогда бы не догадался, что тут есть вход.
Несколько минут отдыхаю, подставив лицо свежему вечернему ветерку и прислушиваясь к окружающему меня незнакомому миру. Но кроме шума волн, разбивающихся далеко внизу о камни, да шелеста желтеющих листьев на обтрепанных кустиках ничто не нарушает покой этого мрачного места.
Бдительно следя за дорогой, пробираюсь в большой грот, расположенный за поворотом дороги, ведущей вниз с площадки. Никого уже нет в нише с каменными скамьями вдоль стен и журчащим по полу ручейком и я, устроившись в самом темном углу, начинаю переодевание. Достав из потайных карманов костюма – трасформа, полностью имитирующего на вид и на ощупь живое тело, новую внешность, голосовой модулятор и нехитрую одежду, проворно переодеваюсь.
Затем, включив программу перенастройки трансформа, вставляю в глаза специальные линзы. И в завершение нахлобучиваю на прическу причудливую шляпку и вешаю на шею несколько ярких, дешевых на вид, амулетов. Всё, готово. Напоследок придирчиво оглядываю себя, и рычу от досады. Вот из-за таких мелочей и проваливаются гениальные планы. Забористое выражение мореходов с далекой родины непроизвольно срывается с губ. Уныло вздыхаю, вспомнив, что моей маме оно бы сильно не понравилось и нажимаю пару кнопок на многофункциональных кроссовках. Теперь, оставаясь изнутри такой же легкой и удобной, снаружи моя обувь приобретает вид потрескавшихся и потемневших деревянных сабо, подвязанных многократно чинеными ремешками. Неприглядно конечно, зато вполне соответствует выбранному мной образу.
В первой деревеньке, расположенной всего в десяти минутах ходьбы вниз по склону нет ни одного свободного койко-места. И больше того, здесь нет даже ни одного не забитого постояльцами сенника или чердака. Но это меня не очень то и расстроило. Я вовсе не собирался тут особенно
Низко опустив на лицо край шарфа, намотанного на шляпу, бреду между домами, внимательно присматриваясь к снующему во дворах и на улочках люду. А вот вроде и подходящая компания. Кучка разномастных странников сидит возле закипающего на костре котла.
– Благословенья вам, люди добрые, – бесцветным голосом бормочу я, опускаясь на землю неподалеку.
Несколько пар глаз быстро обшаривают мою фигуру, и, не отыскав ничего подозрительного, вновь устремляются на костер. Осторожно рассматриваю компанию, пытаясь угадать, кто есть кто, затем, не надеясь, всё же на свою интуицию, начинаю, как бы в задумчивости вертеть в пальцах камешки амулетов. И почти сразу в ухе раздается тихий голос мику, зачитывающий мне результаты сканирования. Ничего, себе! Скромно одетая женщина средних лет, оказывается, носит под просторной блузой широкий патронташ, битком набитый метательным оружием, от дисков до ножей. А сидящий напротив неё угрюмый горец с иссиня черными крыльями обвешан скрытыми потертой безрукавкой тугими мешочками с монетами.
– Скажи, нана, а ты часом не гадаешь?! – заставляя вздрогнуть, внезапно раздается надо мной вкрадчивый голос.
– Немножко, – тихо бурчу я, напрягаясь. Неизвестно еще, что мне сулит это занятие.
– Пойдем со мной! – В голосе невидимого собеседника добавилось металла.
Придется идти, подавив вздох, решаю я, проклиная свое спонтанное решение отрекомендоваться гадалкой.
Шагать приходится недалеко, в сенник соседнего дома. Нанявший меня полноватый мужчина средних лет с недобрым прищуром стальных глаз, оказался типичным жителем побережья. Оставив мою персону ждать у входа под присмотром юного лесовика, помор откинул вытертый ковер, занавешивающий вход, и шагнул внутрь. Вот взять сейчас, врезать внезапно охраннику ногой в подбородок и ходу через забор. Ловить вряд ли будут, темнеет быстро, да и бегаю я наверняка получше, чем они. Или подождать еще немного, посмотреть, как дело обернется?!
– Входи! – В проеме показался мой проводник.
В сеннике под неярким светом масляной лампы на остатках прошлогоднего сена, накрытых ковром, сидит просто одетый, небритый лесовик.
– Ты, правда, умеешь гадать?! – вскидывает он на меня недоверчивые глаза.
– По руке, господин! – вздыхаю я.
– На, – сует он мне руку, – скажи, откуда я приехал?!
Да легко! Взяв его мягкую прохладную ладонь, начинаю потихоньку причитать на межгалактике, вставляя иногда названия близлежащих городов, рек и местечек. Но, против моего ожидания, ни на одно из этих слов нет никакой реакции. Что за наваждение, даже если он просто проезжал мимо этих мест, чуткий сканер уловил бы малейшее волнение руки. Я уже начал сильно жалеть, что ввязался в эту авантюру, как вдруг микрофон в моем ухе оживает. Великий космос, ну кто бы мог подумать!
– Прости, господин, – печально вздыхаю я, вглядываясь в лицо клиента и замечая мелькнувшую хитрую ухмылку, – я не смогу погадать по твоей руке.
По его лицу расползается откровенная торжествующая усмешка, а я продолжаю так же грустно:
– Мне очень жаль тебя господин, но твоя рука мертва и не может ничего знать о тебе. Но если твоя вторая рука жива, я могу попробовать ответить на твой вопрос.
Темная тень мелькает в его глазах, ухмылка тает, а с губ невольно срывается раздосадованный вздох. Клиент резко выдергивает свою руку из моей и прячет ее под полой дорожного плаща.