Принцип револьвера. Часть 1
Шрифт:
"Так нет никакой войны!" - вновь счастливо напомнила я себе.
Мы обедали на кухне с Фру Свеннсон. Кажется, только сейчас я окончательно убедилась, что на этот раз это не сон. Во сне я никогда не чувствовала вкуса еды. А тут... Нежное куриное филе в соусе с ананасами, клюквенный сок, сладкие ванильные булочки. Я готова съесть целую гору! Какой же дурой я была со всеми этими диетами - дура, зажравшаяся дура. Третья булочка давалась уже с трудом...
– -Я пойду, Каролинка, - Мика стоял засунув руки в карманы бушлата и подняв воротник. Бушлат Минни почистила, но все равно блеклый подранный и свежештопанный бушлат сделал Мику
– -Я с тобой...
– -Не надо, я лучше один, - отказался Мика, - поспи, у тебя глазки слипаются. Он был прав. Не знаю, что на меня так подействовало, ванна или обильная еда, но собственные веки казались мне все тяжелее и тяжелее. И я сдалась:
– -Мика, как я тебя найду?
– -Я вернусь. Сам. Но если что, то мой адрес на Соергартене был четвертая линия, одиннадцать-а, комната семнадцать, третья по коридору направо. На всякий случай...
– -Мика, здесь же телефоны работают!
– -Точно! А я и забыл! Надо же... совсем отвыкли...
Странно, но свой номер я вспомнила мгновенно... несмотря на то, что уже спала... Вроде только что Мика повторяет мой номер вслух и вот уже исчезает... Как я засыпаю, уже не помню...
Проснулась я от того, что кто-то погладил мои волосы.
– -Мика, - сонно мурлыкнула я, стараясь рукой нащупать его руку - пальцы ожгло холодом от металлического браслета.
Страх мгновенно прогнал сон.
"Неужели снова!" - истошно забилось сердце. Откуда-то из памяти выплыли очередные звери с похотливыми мордами!
"Не хочу больше!" - орала, накатываясь, очередная истерика.
– -Добрый вечер, принцесса!
Страх исчез.
– -Папка!
– счастливо выдохнула я и, как в потерянном детстве, прижалась к человеку сидящему на моей кровати.
Его свитер кололся и полузабыто пах трубочным табаком. А я снова плакала, как обиженный ребенок... А папа что-то говорил и говорил, успокаивающе гладя меня по голове... И в этот момент я поняла, что все будет хорошо, теперь будет...
– -...девочка, все будет хорошо! А того подонка уже задержали на Соергартене...
Название улицы на которой жил Мика, заставило меня прийти в себя.
– -Какого подонка?
– удивленно спросила я.
Папа щелкнул кнопкой ночника. Нежный зеленый свет залил спальню...
– -Папа, что случилось?
– такие глаза у отца я уже видела, в тот день когда ушла мама - тоскливые глаза.
– -Что случилось?
– тверже повторила я.
– -Все будет хорошо, не волнуйся, - снова повторил отец, - не надо ничего говорить, малышка. Забудь все, как страшный сон - отдыхай...
– он порывисто встал.
– -Какой сон?
– я совсем ничего не понимала, видела только глаза...
Отец смотрел на меня с такой тоской и болью, будто это не он погиб во время мятежа, а... Я проследила за его взглядом. Воротник пижамной курточки распахнулся - бурое пятно старого ожога. чернело как метка беды...
– -Он за все ответит, не бойся!
– прошептал папа.
Мне снова стало страшно - Соергартен, глаза отца, Мика... Все сложилось в одну мрачную картину.
– -Папа, Мика тут не при чем!
– вскрикнула я, запахивая курточку.
– -Не бойся их, девочка!
– как заведенный повторил отец, этот Мика уже в полиции, а тех троих мерзавцев, что были с ним найдут скоро - он назвал их имена. Не бойся, им это так не сойдет. Слава Богу, что
– -Папа!!!
– от собственного визга заложило уши, - Мика ни при чем!!!
– -Не плачь, - строго приказал папа, - не знаю зачем ты выгораживаешь это животное, но под медикаментозным допросом не лгут. Он, конечно, псих, но то что их было четверо...
– голос сорвался...
– -Папа, ты ничего не понимаешь!
– -Алекс!
– крикнул отец.
Кажется, я кусалась и пыталась разбить очки доктора Бентона... Когда предплечье кольнула острая игла шприца, я все еще пыталась выкрикивать:
– -Мика со мной, я его люблю! Он не при чем...
А потом тьма сгустилась. Посмотрела на меня добрыми глазами нашего семейного доктора и я исчезла.
***
Я очнулся все в том же кресле, к которому меня пристегнули полицейские. Голова была пустой и гулкой, сердце колотилось, но временами страшно замирало, самое стыдное, что в брюках тоже было тесно, будто я не в участке нахожусь, а рядом с Каролинкой... Память вернулась следом. Лавиной - образы накладывались один на другой, скакали, смешивались: черная машина, которая едва не смела меня с тротуара возле трамвайной остановки, удары тяжелым ботинком, ругань, пластик браслетов на больших пальцах рук выкрученных за спину... Бронестекло "обезьянника", фру Свеннсон брезгливо кривящая ярко-накрашенный рот... И высокий парень в синем мундире военного флота - так похожий на Каролинку, только в глазах у него ненависть и смерть... Свет лампы в глаза, это кресло... Укол и собственный голос. Сейчас он хрипел из маленькой коробочки диктофона:
"Я подбил вездеход из подствольника.
Мы шли вдоль замусоренной набережной. От баррикад, сметенных королевскими танками в первые дни революции, почти ничего не осталось. Я хорошо помнил те дни - тогда всем казалось, что восставшие проиграли, а теперь... Теперь была война, - шестой месяц люди охотились друг за другом, копошась на растерзанном трупе погибшей Столицы.
Вот и сейчас мы - квартет вконец озверевших бывших людей, а ныне разведка четвертой отдельной мотострелковой роты дивизии имени Революции - устало топали вдоль разрушенных бомбежками домов. Брели, выискивая местечко для наших парней, которые сейчас выгружались с баржи в бывшем речном порту.
Джип выскочил неожиданно, откуда бы ему взяться здесь, в нашем глубоком тылу? Этот район зачищали штрафники, бывшие уголовники, - за три дня в округе не должно было остаться ничего живого. Аристократики отброшены далеко, сейчас они отчаянно сражались где-то в пригородах. И уж, конечно, здесь, на разбитой еще в начале революции набережной, их быть не могло, но... Вот он: угловатый, несущийся по обломкам навстречу нашей группке, раскрашенный бело-синими разводами камуфляжа вездеход Королевских ВС. Как во сне: катит по центру проспекта, будто призрак из прошлого. Преодолевая легкое обалдение, вскидываю автомат, благодаря неведомого мне изобретателя подствольных гранатометов. Сколько жизней спасли или отняли эти небольшие трубочки со спусковым крючком и предохранительной скобой... Щелчок. Вездеход несется юзом и втыкается в огромную бетонную плиту, отломанную взрывом авиабомбы от модерновой в недалеком прошлом высотки. Смотрю на эту картинку, ощущая себя деревенским дурачком на ярмарке - откуда здесь взяться аристократам, да еще на этом глупом вездеходике, он похоже даже не бронирован...