Принцип револьвера. Часть 2

Тигемюлла Йока

Затаскиваю Элинку прямо в спальню. Пустая комнатка, только огромная кровать, аккуратно накрытая чехлом, да скатанный палас в уголке - хозяева надеялись вернуться, молодожены какие-нибудь... Прежде чем дать женщине присесть на кровать, сдираю покрывало на пол. Проклятые коты.

Элинка плюхается на кровать и сразу съеживается, засунув руки между колен. Ну что за дура!

Сбрасываю с плеч мокрый бушлат. И начинаю сдирать с нее одежду - бушлат, напитавшийся влагой толстый свитер... Рубашонка какая-то. Шелковая? Бабы все-таки дуры... Опрокидываю ее на спину. Разбухшие,

промокшие влагой башмаки не хотят сниматься, мои неповоротливые замерзшие пальцы не гнутся - шнурки превращаются в неразрешимую задачу... Рву ботинки с силой и сдираю их вместе с носками. Синие замерзшие ножки, со скрюченными пальчиками - золотой лак на ногтях. Бабы точно дуры... Начинаю вытряхивать ее из ватных камуфлированных штанов.

– -Не надо, - ноет.

– -Надо!
– отрезаю я и ору:

– -Каролина иди сюда!

Острые ногти Элинки царапают мне щеку, с недоумением смотрю на нее... А ничего - отживает, вон глаза блестят, уже не похожа на умирающую...

– -Ты чего?
– интересуюсь.

– -Не надо!
– шипит она.

Тут до меня доходит и меня пробивает смех, тяжелый перемешанный с кашлем смех. Смеюсь и кашляю - кашляю и смеюсь. А эта дурочка еще прикрывает полную грудь... Сквозь кашель выдавливаю:

– -Дура!
– и снова кашляю.

В комнатку, вваливается Каролинка и тоже хлопает глазками.

– -Раздевайся!
– хриплю ей я, - снимай всю одежду и с подруги сними эти кружева имитирующие трусы...

– -Комодом нужно дверь...
– начинает она.

– -Раздевайся и растирайте друг друга!
– раздраженно повторяю я.

– -Как растираться?
– точно - бабы дуры, даже самые умные из них.

– -Как лесбиянки!
– устало бросаю я и выхожу из спальни.

Тяжеленное трюмо немножко отодвинуто от стены. Наивная Каролина пыталась загородить дверь. Бессмысленно, если за нами придут баррикада нам не поможет. Просто прихлопываю дверь. Что же я хотел? А! Ногой распахиваю двери в зальчик. Типовая стенка с какими-то книжками, диванчик... Ура! Да здравствует мещанство - на двух стенках висят ковры, торопливо сдираю один за другим. Второй почему-то повешен на дрыне, этим дрыном мне пребольно достается по ногам... Ругаясь и раня пальцы о гвозди, отдираю ковер от доски и тащу оба ковра в спальню.

Сваливаю охапку ковров на край кровати и у меня перехватывает дыхание. Девчонки выполняют мою инструкцию, растянувшись валетиком тщательно мнут друг другу ноги - молодцы конечно, но... Нет просто молодцы - вижу какие-то мятые наволочки на полу - догадались вытереться. А подружка у герцога ничего, округлившийся животик ее не портит, как и крупные соски... Нда... От такого зрелища вспоминаю, что я мужчина, сжавшееся от холода "достоинство" неприятно ноет в мокрой глубине штанов.

"Как бы всю жизнь потом фальцетом не петь", - проскакивает угрюмая мысль, а я накидываю на девчонок толстые шкуры пропыленных ковров.

– -Растирайтесь активнее!
– взбадриваю девушек, а сам обшариваю комнату взглядом.

Где-то должны хозяева держать свое барахло? В спальне пусто и я снова вываливаюсь в зал. Распахиваю

первую попавшуюся дверцу стенки, и мне на голову валится толстенный фотоальбом. Глянцевые яркие отпечатки чужой жизни высыпаются мне под ноги и я топчу их, распахивая шкафы и шкафчики. Бинго! Полный ящик какого-то тряпья и два одеяла. Волоку все в охапке, и тоже бросаю на постель.

– -Так, Мика, раздевайся и ныряй сюда, - командует Каролина окрепшим голосом.

– -Сейчас, - я вытаскиваю из кармана валяющегося бушлата, револьвер и коробку с патронами.

Руки совсем онемели, пытаюсь отжать защелку барабана - не поддается.

– -Дай сюда!
– говорит Элинка, от изумления отдаю ей пистолет и коробочку с патронами.

Пока девчонка уверено перезаряжает револьвер выбросив намокшие патроны, я с облегчением скидываю мокрую одежду, почти не чувствуя замерзшее тело ниже пояса. Представляю как это все будет болеть когда начнется отходняк...

– -Мика давай в середину...
– это уже Каролина, вот раскомандовались-то.

Через несколько мгновений я лежу под грудой теплых тряпок, зажатый с двух сторон горячими женскими телами. Онемевшие ноги щипают и трут, а я закрываю глаза и начинаю проваливаться куда-то. Слышу еще наивный вопрос Элинки:

– -А разве можно спать, мы во сне не замерзнем?

И даже отвечаю, вроде бы:

– -Можно... теперь... не замерзнем...

Но может быть, мне это уже снится.

***

Дурацкий пакет, который я с ослиным упрямством тащила из воды, тоже оказался очень упорным. Вскрываться он явно не желает. Что констатирует Мика, злобно чертыхаясь и раздраженно швыряя смачно чавкнувший пакет на пол. Тоненький столовый нож летит следом.

– -Нда... таким ножом даже зарезаться не сможешь!
– мрачно бубнит Мика.

Гляжу на его спину в наброшенном наспех покрывале - желтенькие цветочки, на бирюзовом фоне и тихонько смеюсь, боясь разбудить все еще уютно сопящую Элинку.

– -Что смешного я сказал?
– сурово спрашивает он.

– -Да нет, тебе это покрывало так к лицу, - хихикаю я.

– -Угу, мальчик одуванчик!
– хмыкает он, и снова бредет, видимо, в поисках еще какого-нибудь "орудия труда".

Тонкие ноги смешно торчат из складок покрывала, Мика трогательно поджимает пальцы, когда идет. Мне становится зябко, грустно и жалко его, одновременно.

– -Ты бы ботинки надел, - чего-то стесняясь, советую я.

– -Ну их, - уже из коридорчика отвечает он, - они сырые, лучше так...

– -Ой, - рывком выбираюсь из под теплого вороха.

Рывком, чтобы не передумать. Холод пупырышками вздыбливает кожу, ледяной паркет обжигает пятки. Ничего, Мика вон ходит и мне нужно. Хватаю с кровати тряпку, кажется, когда-то это был чехол на кресло - ничего, теперь это будет тога. Надо представить, что это предбанник сауны, а я так устала от жары. Брр... Пританцовывая собираю разбросанную одежду - склизкую и вонючую. Надо было сделать это сразу, но не было сил. Пока, тщательно расправляя, раскладываю одежду на полу (конечно, повесить бы нужно, только вот куда), возвращается Мика.