Принцип револьвера. Часть 2
Шрифт:
– -В офицерскую рулетку решил играть?
– -Да нет..., - герцог продолжает шарить в ящике стола, - так приготовил... возьми... вам нужнее... Патроны, - протягивает он мне небольшую пластиковую коробочку.
– -А ты?
– вкладываю недостающие тупоносые цилиндрики патронов в гнезда и прячу коробочку и револьвер в карман бушлата.
– -Я капитан... капитаны не бегут с корабля...
– Блюм первый выходит в открытую дверь хода.
Ныряю за ним. Ничего не видно, тьма такая плотная, что кажется вязкой на ощупь. Крепкая рука хватает меня за плечо и тянет за собой. Он что тут тренировался с закрытыми глазами ходить? Под ногами твердый камень, мы сворачиваем
– -Река довольно мелкая, - успевает сказать герцог, прежде чем на нем виснет Элинка.
Мне чертовски страшно лезть в воду... Арт, торопливо дает наставления, которые я совсем не понимаю, что-то про весла и равновесие... Разберусь...
– -...бесшумку и пять магазинов я сверху положил!
– выделяю фразу из торопливого потока.
Киваю головой молча.
– -Пора!
– холодно звучит под сводами голос герцога.
Он тащит Элинку к каноэ, которое уже спустили на воду - Каролина уже там, в странной позе на носу... Лек и Арт держат лодчонку, усаживаем девушку с помощью герцога, залезаю в лодку и отмечаю, что борта почти сравнялись с уровнем воды.
– -Удачи, - это желает Артур и толкает каноэ.
Поток сразу хватает нас и тащит в тьму, фонарик закрепленный у Каролины на груди помогает мало. Суденышко, сразу начинает разворачивать куда-то, Каролина на носу гребет веслом и выравнивает лодку, Элинка пассажирствует посередине, я загребаю вторым веслом на корме.
Река холодная, то глубокая местами, то такая мелкая, что каноэ застревает. Тогда я спрыгиваю в ледяную воду, от которой тотчас же немеют ноги и сталкиваю суденышко с камней. Промок я похоже с ног до головы и зубы непрерывно выбивают какой-то немыслимый мотив. Пещера постепенно сужается, свод опускается все ниже и ниже, где-то впереди нарастает грохот...
– -Водопад!
– кричит Каролина.
***
Свинцовые волны неумолимо накатываются на пустынный пляж и оставляют на песке клочья желто-белой пены. Сейчас трудно представить, что еще совсем недавно этот безлюдный пляж звенел звуками беззаботной жизни. Озеро Сребрянница, воду из которого можно пить без ущерба для здоровья... Проверим, воды мы нахлебались изрядно. Ледяной ветер сковывает движение. Набравший воды бушлат, давит на плечи неподъемным грузом, а я лезу из воды с упорством доисторического чудовища решившего эмигрировать жить на сушу... Пальцы рук давно потеряли чувствительность, ощущаю только их непривычную слабость и очень страшно уронить герцогскую бабенку - совсем скисла, даже не пытается идти, волочу ее под мышкой, стараясь не думать, что будет, если я ее уроню и она плюхнется животом...
"Все. Приплыли..." - падаю на колени, в присыпанный снежком песок.
– -Как... Элька?
– хрипит мне в ухо незнакомый сиплый голос.
Тупо смотрю на распростертую на песке женщину, с растрепанными мокрыми волосами облепившими равнодушное осунувшееся лицо. Наверное, так выглядят свежие утопленники... Становится обидно - неужели я столько времени тащил на себе труп? С размаху бью по щеке, потом по другой... И радостно наблюдаю, как "утопленница" открыв глаза начинает блевать. Собрав силы переворачиваю ее на бок - а то будет дико смешно - захлебнуться на берегу...
– -Жива...
– зачем-то поясняю вслух.
И гляжу на мокрую Каролинку - она лежит на боку, крепко прижимая к груди объемистый пакет затянутый в черную резину.
– -Будет смешно, если в нем магазины к винтовке, - скрюченным пальцем тыкаю в пакет и все же смеюсь,
Мне не отвечают и я оглядываюсь, потому что вспоминаю, о том, что надо идти. Идти самому и поднять на ноги девчонок, иначе мы останемся здесь навсегда.
Революция с ее жестокими боями, морскими десантами миротворцев, ночными налетами, постоянными зачистками стерли даже память об отдыхающих. Давно закрылись пестрые зонты летних кафе и лишь ветер гоняет какие-то обрывки по грязному песку в разводах мазута. Пытаюсь понять где мы, и память услужливо подсказывает: Ридльсбрюк - рабочий пригород столицы. Вот почему видны у самого берега громады девятиэтажек.
– -Встаем!
– ору я.
Вместо крика выходит что-то похожее на стон. Но Каролина послушно возится в песке, пытаясь стать на колени. Оказывается просто подняться на ноги совсем не так просто - онемевшее, застывшее от ветра тело слушается плохо, но распрямляюсь - назло всему. И целую вечность - бесконечность, наполненную свистом ветра и ударами снега с дождем в лицо, тяну на ноги Каролину. Когда ее лицо оказывается напротив моего, говорю прямо в мутные, подернутые дымкой усталости глаза:
– -Идем к тем домам, иначе хана!
Подталкиваю ее и несколько секунд наблюдаю, как бредет, качаясь по песку фигурка с всклоченными мокрыми волосами, идет, таща в руке дурацкий пакет с неизвестным содержимым, все что осталось от запасов в нашем суденышке... Мир праху его.
Теперь нужно поднять Элинку... Тащу ее под мышки, пищит что-то, машет ручкой... Падаю на колено прислушиваюсь, надо понять, что она хочет сказать:
– -Я не могу... Бросьте... меня...
Мать ее в зад! Без мелодрам эти дуры не могут.
– -Ах ты, сука, подстилка герцогская, - рычу ей в глаза, - о детеныше вспомни!
– хватаю ее, и с трудом распрямляюсь.
Ее тело в моих руках напрягается и мне становится легче.
– -Молодец, девочка, давай... тихонько!
– когда она делает первый шаг, тяжело опираясь о мой локоть, я понимаю, что игра продолжается...
Когда-то мне нравилось бродить по дюнам, поросшим жесткой травой, нравилось убегать от волны и трогать холодный податливый песок... Какой же я был дурак! Мы тащимся, оскальзываясь на промерзлом песке... Идем целую вечность. Я волоку на себе измученную беременную женщину, стараясь не терять из виду свой маячок - ковыляющую в струях снега и дождя Каролинку. Мы идем... Где-то во Вселенной вспыхивают и гаснут звезды, извергаются вулканы на Южном материке, гибнут люди... Совсем рядом, в том аду, из которого мы выбрались, чтобы попасть в другой - ад холодного ветра, мокрой тяжелой одежды и легких, которые не хотят вдыхать воздух. А мы идем, идем, идем... Когда под подошвой вместо песка оказывается надежная твердь асфальта, я становлюсь первооткрывателем, после долгого путешествия через моря, ощутившего надежность земли. Когда же нас прикрывает от стылого ветра громада высотки до меня доходит - я король мира. Я выживу!
Такие странным образом почти не тронутые квартиры попадались мне и на той, нашей, войне. Все выглядело так, будто хозяева выскочили на несколько минут и непременно вернутся обратно. Кто знает, возможно так оно и было. Вот только вернуться хозяину оказалось не суждено. Мне даже не приходится выламывать тонкую дверь квартирки на третьем этаже (третий потому что на первых двух окна не уцелели) - она приглашающе полуоткрыта. Ну да - рабочие кварталы, тут и красть нечего. В крошечной прихожей, на аккуратной циновочке с трогательной надписью "для обуви", кучки кошачьего помета... Ненавижу котов.