Принцип револьвера. Часть 3

Тигемюлла Йока

– Нет, - отрезает бритоголовый, - предавший раз предаст снова!

Все! Выхода у меня больше нет. Придется идти ва-банк... И если я ошибусь - умру. Но иначе я умру все равно.

– Я вас не предавал!
– четко произношу я, - я даже не знал в чем дело! Я просто помог своей девчонке...

– Твоей?
– иронично усмехается Артур.

– Я ее люблю!
– все так же четко выговариваю я, надеюсь, что эти ребята, хоть во что-то верят, а если и не верят, то...

Додумать эту мысль мне не дают.

– Десять дней мы тебе даем. Вернешь картину

и уберешь этого Юргена. Не по правилам играет. А блондиночка пока останется у нас, - он будто ставит точку в разговоре.

"Вот мудак! Каролинку прямо глазами ест!"

– Нет, так не пойдет - говорю я, чувствуя, что сейчас меня выкинут отсюда, - я взломщик, мое дело достать. Искать - это она... Все контакты у нее, без блондинки никак!

– Ну что же, - неприятно хохотнул бритоголовый, - ты сам все сказал, контакты у бляндинки, - он ехидно облизнулся, глянув на Каролинку, и вновь посмотрев на меня закончил, будто подписал приговор, - а громил мы и получше найдем.

– Убрать!
– это уже спортсменам, - Шлюху к девкам, мы с ней потом поговорим. Этого...

"А вот сейчас тебя сотрут!" - зазвенело в ушах, думать было уже некогда, и я просто прыгнул в ноги ближайшему спортсмену - завалить, выдрать оружие...

Каролинка кричала. Вернее визжала, как дура. Громко, так что у меня звенело в ушах. И так больно, а еще она орет... Надо же... как много мыслей приходит в голову, когда тебя убивают. Кто бы мог подумать? Казалось бы, боль такая, что даже кричать не можешь, воздух из легких выбили, похоже, что вместе с зубами... Сам, как эмбрион не желающий выпадать в клятый мир, съежился, сжался в смешной надежде стать меньше... а вот ведь все понимаю и даже думаю... Интересно, когда они меня допинают и размозжат голову - это будет очень больно или я тогда уже не смогу думать и все станет безразлично?

– Перестаньте! Отпустите его!!!

"Оказывается она не просто, кричит, а орет со смыслом", - успел удивиться я краем сознания, а потом новый удар заставил меня сжаться в хрипящий комок.

– Прекратить!
– чей-то рык забил вопли Каролины.

Главное новая порция боли не пришла, а к той, что уже была я вроде бы стал привыкать. А здорово, когда тебя не бьют - можно с наслаждением дышать...

– Тихо, красивая, - бубнит вдалеке, за границами боли, голос бритоголового, - хочешь, чтобы твой слизняк живым отсюда вылетел?

"Хочу!!!" - мой мысленный вопль забивает ответ Каролинки.

– Тогда будь ласковой, ползи-ка сюда... на коленочках... и давай покажи, что ты умеешь... а потом мы проголосуем... если большинству ты угодишь, тогда...

"Гад, если я выживу, то найду и убью", - я пытаюсь разодрать глаза, это удается неожиданно легко, а почему-то думал, что после удара коленом в лицо, это не удастся.

А может мне только кажется, что мне удалось, а на самом деле это только бред? Хотя вот и Каролинка на коленях ползет, а глазища-то... Бедняга... И я ее не выручил... А почему рядом со мной валяется тот бычара в спортивном костюме? Я ж не допрыгнул... Вернее, он меня правильно встретил... коленом

в морду... Так чего же валяется? И почему в нос шибает знакомой острой вонью? И что это так знакомо щелкает, чавкает?!

***

Ползу на коленках по полу. Как хорошо, что мыслей в голове нет. Всего-то и надо сделать "хорошо" этим нелюдям, а потом нас отпустят. Пустяки. Вон Мику два гардеробообразных ногами топтали, а мне всего-то и надо... Поднимаю глаза, бритоголовый уже распахнул халат...

"Мамочки!" - ищу глазами Артура...

Неужели он допустит это? А почему нет? Мы же у него картину украли! Ну и гадина же ты, Каролина! Это ты должна ползти на коленках к этому заросшему черным волосом бритоголовому борову, ты...

– Блондиночка...
– начинает бритоголовый и умолкает, за спиной что-то негромко хлопает, щелкает, со звоном катится по полу...

Поднимаю глаза на бритоголового - он обмякнув висит в кресле, а вот седовласый успел вскочить - сейчас он со звоном падает на столик сметая закуски и графины. Артур же смешно так катится по полу... и, судя по всплеску, падает в бассейн.

Рядом страшно хрипит Мика:

– Шип! Рыжую не трогать!

Я оглядываюсь, - в дверях застыли две черные фигуры, одна из которых, ссутулившись, чем-то напоминая огромную обезьяну, быстрым движением вскидывает что-то черное, смертельное даже на вид.

– Нет!
– ору я, на четвереньках бросаясь к Мике.

Тот, совсем по-детски, пытается прикрыть рукою лицо от оружия сутулого.

Снова едва слышно щелкает затвор, звенят по полу гильзы...

– Мика!
– одним рывком бросаю тело к нему.

– Рыжая, - шепчет он мне в ухо, я чувствую что мне на живот капает горячим...

Кровь, его кровь!!!

– Уходим!
– спокойный голос второго убийцы отчего-то оказывается смутно знакомым, так же как и осанка первого.

Что-то тяжелое плескается в бассейне. Но мне все равно, я прижимаюсь к Мике и жду что вот сейчас... Неужели все? Неужели остается только ждать выстрела? Интересно, а как будет там? Вдруг, я проснусь в своей постели и пойму, что это всего лишь сон... Хорошо бы...

В себя меня приводит спокойный голос Артура:

– Нат, на нас напали... В "Канарейке"... Совет мертв... Все...
– он отрывисто бросает слова в трубку телефона.

– А я жив!
– рявкает Артур так, что я вздрагиваю от неожиданности, а Мика, которого я все еще прижимаю к груди, стонет что-то похожее на: "Чего теперь-то орать?.."

– Мика, как ты?
– торопливо шепчу ему в ухо.

Но он молчит, закрыв глаза. Из сломанного носа все так же капает кровь, заливая распухшие губы, правый глаз уже заплыл темно-багровой шишкой...

Между тем сауна заполняется людьми, похожими друг на друга: крепкими парнями в почти одинаковых, строгих костюмах.

– Арт, Мику надо в больницу!
– набравшись наглости, требую я.

Сейчас мне очень страшно. "Страх мешает мыслить", - эту фразу часто цитировал Эрик. А когда мыслить не выходит, нужно действовать и я повторяю уже громче: