Принцип револьвера. Часть 3
Шрифт:
– Чем?
– спрашивает хозяйка, глядя исключительно на меня.
А видок у меня, наверное, тот еще - разбитая морда, зловещие клещи в руках. Кладу клещи на телефонный столик и вспоминаю о бедолаге котенке, которого так и оставили в холодном парадном. Чтобы не мешать Леку беседовать с хозяйкой возвращаюсь за котом.
Полосатый радостно царапает меня острыми коготками, но орать не прекращает. За спиной слышу возню, оборачиваюсь и вижу хозяйку в объятиях Лека.
– Не надо кнопку сигнализации жать,
– Что вам надо!
– та испугана, но держится хорошо.
– Позвоните Алексу. Попросите его поговорить с нами, - просит Лек.
– А если я не буду звонить, тогда что?
– она вновь смотрит на меня.
"Похоже, твой новый имидж впечатляет дам", - думается ехидно.
– Тогда умрет женщина, которую я люблю...
– начинаю я, и чувствую, как перехватывает горло и жжет глаза.
– Поймите... Вот...
– я рывком протягиваю ей желтый конверт с фотками, а заодно и кота.
Похоже, моя сбивчивая бестолковая речь подействовала.
– Меня зовут Анита, - говорит она только мне, и подчеркнуто холодно интересуется у Лека, - Не возражаете, если я обуюсь? Ноги мерзнут, да и мобильник тоже в спальне.
– Конечно, - улыбается тот, - мы всего лишь гости.
– Проходите на кухню, гости, - предлагает она.
– Мика, давай на кухню, - кивает длинный и говорит Аните:
– А я, извините, послушаю разговор, хорошо.
Хозяйка ничего не говорит в ответ.
С кухни, куда захожу, до меня долетают только обрывки фраз. Видимо, она уже звонила... Но ее тихий голос сливается с мягкое ворчанье:
– Девушка и ты... Да, они здесь... Поговорить. Ты сюда приедешь? Когда? Хорошо...
Возвращаются они вдвоем, мрачная хозяйка, с котенком в руках и сосредоточенный Лек.
– Алекс сейчас подъедет. Чай будете?
– интересуется Анита.
– Нет, спасибо, - отвечает Лек, задергивая шторки на кухне.
Интересно, просто так или тоже подумал о домах напротив? Пара неплохих стрелков и нас могли бы отщелкать. Грамотно.
– А ты?
– она смотрит на меня, не могу определить выражение ее глаз: боится, сочувствует?
– А можно кусок хлеба?
– спрашиваю и добавляю, - Черт знает, сколько не ел.
Интересно, как у этой женщины меняется лицо, с улыбкой она оказывается даже хорошенькой.
– Хотите яичницу?
– улыбается она мне.
И я честно отвечаю:
– Очень хочу! Спасибо.
Физиономия Ковбоя напоминает застывшую маску, когда он, стоя на пороге кухни, переводит взгляд то на жену, все еще обнимающуюся с котенком, то на меня, жующего яичницу, то на Лека, все же пьющего чай. Внешне он спокоен, но я теперь хорошо разбираюсь в подобного рода состоянии - белые губы, испарина на лбу... Представляю, что он успел передумать пока ехал до дому.
С Ковбоем говорит
"Бандиты", - нахожу нужный термин не сразу.
Доев, пью чай, наблюдая как Ковбой разворачивает сложенные вчетверо распечатки. Анита сидит рядом. Ковбой хотел было отослать жену с кухни, но Лек непреклонно попросил Аниту остаться. В этот момент я заметил, как заходили желваки Алекса. Я понял, что сейчас мы снова на грани, но страх не приходит. Только усталость, после еды навалившаяся мягкой и отупляющей тяжестью.
– Утром эти снимки будут во всех новостях, - сообщает Лек, - так же станет известно, что задержанные пропали, твое лицо здесь видно четко.
– И что вам это даст?
– абсолютно спокойно интересуется Ковбой.
– Ничего, - соглашается Лек, - тем более, если эти снимки появятся, это будет означать то, что наши товарищи мертвы.
– Они живы, - коротко бросает Ковбой.
А я замечаю взгляд Аниты, которым она смотрит на мужа - таким же она глядела на меня, когда мы врывались сюда, испуганно раздраженный взгляд разозленной женщины.
– Они не задержаны, официально, мы проверили, это значит, их могут уничтожить, - рубит Лек отрывисто.
Заметно, как напряженно соображает что-то Ковбой. Потом так же коротко говорит:
– Наши люди там не должны пострадать... Потом.
Лек кивает:
– Месть без повода не в наших традициях.
– Гараж СТО "Шурупчик". Окружное шоссе сто семнадцать. В подвале, - наконец принимает решение Алекс, - через пятнадцать минут наши люди уйдут оттуда.
– Спасибо, - кивает Лек.
Ковбой, криво ухмыляется. Расстаемся без рукопожатий.
Выйдя из двери квартиры, взрагиваю. Громадная фигура в глухом шлеме замерла возле двери, еще несколько ждут на лестнице. Неподвижные, будто маникены. А мы идем мимо, стучим каблуками по лестнице. Самое трудное не оглянуться, не дернуться под взглядами, которые ощущает затылок. Я понимаю, одно слово Ковбоя и нас не станет...
"Шаг вправо, шаг влево..." - стучат каблуки.
Хлопок двери.
– Мика, а мы инструмент забыли, - говорит Лек.
Хриплый смех рвется из меня и я не могу его сдержать.
На улице уже светло.
***
Шум за дверью подвала заставляет меня вздрогнуть и сесть стряхивая тяжелую полудрему. Реальность возвращается холодом, болью в затекшей шее, безнадежностью и страхом. Ставшая привычной тьма сейчас наполнилась пугающими звуками - скрежетом, стуками. Кажется исполинский дятел грохает обшитым сталью клювом в железную дверь.
– Каролина...
– голос Марка едва слышен, - Кто это?
– Сейчас увидим, - отвечаю, все больше боясь, что видеть это мне не хочется.