Принцип Троицы
Шрифт:
Бабка Зоя прожила здесь всю жизнь, отправив на тот свет трех мужей одного за другим. Ее старший сын тоже не докучал ей, отбывая срок далеко на Севере, младший уехал в город, изредка отписываясь о болезнях и невозможности приехать. Дочка, такая же злая, как и мать, навещала ее по праздникам, приезжая из районного центра. Перемолов кости всему свету, они непременно ругались и сами, жестко отхлестывая друг друга словами, после каких обычно люди не видятся никогда больше, но не они. Выльют грязь друг на друга ушатами да обсохнут.
В доме Ивановны не было ни пылиночки, в саду все по местам: парник, грядки вычищены, деревья подрезаны
Сама улыбка и любезность, натянутая на сухое лицо перед теми, кто готов платить, и не терпящее возражений, ненасытное на скандалы, колкое существо с остальными. Бабка Зоя считала себя безукоризненной, достойной подражания и восхищения.
Переступив порог кирпичной церкви, выстроенной не так давно на пригорке, Зоя Ивановна осенила себя крестным знамением трижды, как должно. В голове подчеркнуто аккуратной поджарой прихожанки, молитвенно вознесшей очи к образам, теснились уничтожающие мысли о заезжей девке: «Понаехали тут! Развелось в святом месте нечисти всякой! Городские бабы ни стыда, ни совести не знают! Прости Господи!» — и перекрестилась размашисто, отвесив низкий поклон. Тут и богослужение началось.
Постоянные прихожане не намоленной еще, небольшой церкви, в которой витали тонкие запахи воска и ладана, знали друг друга в лицо, но не удивлялись появлению чужих. Впрочем, туристы на службы приходили не часто. Молодой батюшка из соседнего мужского монастыря пел протяжным басом, иногда переходя на речитатив, а прихожанки тонкими, старушечьими, в основном, голосами усердно подпевали выученные назубок слова молебнов.
Священник запел «Отче наш!», приближая конец службы, когда потихоньку в храм зашла еще одна фигура. Ивановна боковым зрением скользнула по вновь прибывшей, потом обернулась, чтобы рассмотреть лучше. То была соседка ее бесстыжая, благо хоть теперь оделась! Зоя Ивановна принялась следить всевидящим своим оком не за действиями священника, а за новенькой. В длинном сером платье и голубой кофте молодая женщина, свежая и разрумянившаяся, как девчонка, благоговейно зажгла свечку перед иконой, еле заметно шевеля губами и счастливо улыбаясь. «Овечку из себя строит! А сама-то!» — кипела бабка Зоя, не забывая креститься вместе со всеми. Служба закончилась, и тут к уху ее припала монашка, сестра Фотинья. Бабка Зоя с жадностью впитывала слова: «Ой! Наголо разделась при всех вчера! Господи! Что делается! Голая через всю деревню пошла! Ай-яй-яй! Блудница Вавилонская…»
— Небось грехи пришла замаливать! — громче сказала Зоя Ивановна, кивая на Дину.
— Кабы не над нами посмеяться… — опасливо заметила сестра Фотинья, — может, колдунья…
Подошли еще несколько женщин, послушать, о чем это они. И зажужжал осиный рой…
Свеча, которую поставила Дина, задрожала от сквозняка. Девушка почувствовала, как из толпы канонадой колючих огненных шаров к ней летели осуждающие взгляды теток. Дина поторопилась уйти отсюда, продолжая спиной и затылком осязать уколы.
Вдруг девушка увидела Булкина, на ходу засовывающего хлеб в пакет:
— Здравствуйте, Егор Палыч! — счастливо
— Здравствуй, Дина, — хмуро ответил тот, отшатнувшись.
— Егор Палыч! Вы в порядке? — удивилась она.
— Я, да… — пробормотал он, — а вот ты…
— Что я? — не поняла девушка.
Ему было очевидно неудобно, и пасмурный взгляд избегал встречи с Дининым лицом. Наконец, он спросил:
— Зачем вчера ты сделала это?… Разделась… Не то, чтобы я осуждал тебя, но не думаю, что стоило… так… чересчур…
Смущенный он замолчал, сомневаясь, нужно ли высказывать все, о чем он передумал за эту бессонную ночь. Дина заглянула ему в глаза и мягко сказала:
— Егор Павлович! Я не могла поступить по-другому. Теперь я чувствую себя свободной. Я хочу и буду жить. И сама отвечаю за свои решения. Но Вы и не должны меня поддерживать. Вы знаете меня только пару дней, — она осторожно коснулась рукава его потертой синей куртки, — и ваше большое сердце подарило мне столько тепла, что не знаю, сумею ли я когда-нибудь по-настоящему отблагодарить вас за все, что вы сделали!
От этих слов и проникновенного голоса старик почувствовал себя, как мальчишка-двоечник, которого ласковая мать вместо того, чтобы отругать за провинность, утешает и подбадривает. У него кольнуло сердце. А бездонные глаза девушки, бирюзовые, светящиеся, излучали только нежную благодарность, и одна она показалась пожилому человеку бесценным даром.
— Спасибо вам! И простите меня, — сказала Дина Палычу и пошла дальше.
Ему хотелось обернуться, позвать ее, но он не посмел. Постояв немного, Булкин побрел домой, перебирая в морщинистых пальцах ручки пластикового пакета. Оставленные в бархатном фотоальбоме с пожелтевшими карточками давно забытые эмоции безжалостно захватили Палыча. Грудь семидесятипятилетнего мужчины не вмещала его часто бьющееся сердце, удары которого эхом отдавались в висках.
Глава XIII. Требуется психиатр
Каталка, на которой везли Виктора по коридору, то и дело подпрыгивала на стыках неровно выложенной плитки, напоминая поездку на расхлябанном паровозике в старом парке аттракционов. Перед глазами Виктора пробегали серые квадраты подвесного потолка, какие-то лица, равнодушные или участливо поглядывающие. Однако и по дороге в кабинет МРТ, и уже в светящемся проеме, напоминающем «дырку от бублика» в громадном белом аппарате, готовом сканировать его мозг, физик не прекращал усиленно размышлять о Чинтамани и о только что пережитом опыте. Постепенно из туманной игры слов и образов в голове ученого начала складываться любопытная мозаика, от которой захватывало дух. Равнодушный к происходящему вокруг Виктор не обратил внимания на рекомендацию расслабиться. Он лихорадочно постукивал пальцами по носилкам, ожидая лишь возможности остаться одному и прикоснуться к клавишам ноутбука.
Врачи, наблюдающие из пульта управления МРТ за показаниями томографа, хором воскликнули:
— Ну и ну!
— Вы когда-нибудь видели подобную активность обоих полушарий, коллега? — причмокнул специалист кабинета МРТ, обращаясь к хирургу.
— Наверное, нет, — приник к экранам Семен Ефимович, — у вас случайно аппаратура не сбоит?
В разговор вмешался еще один наблюдатель в белом халате:
— Нет, только что тестировали бабушку. Все было в порядке. Интересный экземпляр, где вы его нашли?