Принципы и несчастная гордость

Дубинская Анна

Взгляд был серьезный, плечи стали ещё шире, а руки сильнее. Он так сильно сжал меня в объятьях, что я даже пискнула.

Долго сидеть нам не разрешили. Но я была благодарна каждой минуте, проведенной рядом с ним. А как долго мы целовались? Ромка не мог меня отпустить, а в конце я снова разревелась у него на плече.

Спустя два месяца я вновь навещала его. На этот раз Рома был более радостным и бодрым. Сказал, что часть ему эта больше нравится. Рома поблагодарил меня за мой поступок.

Со

всеми ребятами удалось легко найти общий язык. А еще Роме удалось занять такую позицию, в которой максимально не трогают. Хотя было сложно уловить эту грань. Он сдружился с парнями, и они держались вместе. Так было легче.

И конечно Рома признавался в любви. Бесконечно долго повторял, как заклинание, что любит меня.

И это придавало мне сил держаться более-менее бодрячком и ждать, ждать, ждать.

Больше мне не удалось приехать. Не разрешили. Зато незадолго до дембеля к нему приезжал старший брат. Он был проездом в Москве и заезжал к Роме. Он привёз ему новый телефон. И мы с Ромой стали общаться каждый день.

* * *

Я слышу звуки поезда. Мое сердце подскакивает в груди и начинает стучать все сильнее и сильнее. Кажется, оно даже бьёт в такт звукам колес. Смотрю вдаль. Смотрю, смотрю, смотрю. И наконец-то вижу фары и грозную железную кабину.

Фух. Можно выдохнуть. Скоро я увижу Ромку и уж теперь то, точно никуда его не отпущу.

Медленно, будто нарочно лениво поезд притормаживает и ещё долго длинной змеёй извивается по железной дороге. Останавливается.

Некстати поднимается ветер и поднимает пыль с дороги, заставляя зажмурить глаза. Что за погода такая? И где мой Рома?

Спокойно, но с громким стуком, открываются двери, и люди, будто сонные уставшие мухи, выбираются по очереди на улицу. Кто с сумками, кто налегке. Семьи, девушки, парни, дети. Народу много. Я высматриваю свою родственную душу, своего любимого человека, своего парня Рому.

Ветер гоняет клубок песка по перрону и как нарочно бросает его мне прямо в глаза. Я на миг теряю способность нормально видеть. Да что сегодня такое?

– Анют, – зовёт родной голос откуда-то слева.

Рома.

Я резко поворачиваю голову, с нетерпением и с силой тру глаза и замечаю его. Ромка. Мой Ромка.

– Рома, – несусь со всех сил к нему в распахнутые объятья, и лишь когда оказываюсь рядом, успокаиваюсь и выдыхаю. Даже песок каким-то чудесным образом больше не мешает мне.

– Анютка, привет. Как же я скучал, – бормочет Рома, зарываясь носом в мои волосы.

Одной рукой крепко прижимает к себе, а другой гладит по голове. Я и сама крепко-крепко стискиваю его.

– Рома, Господи наконец-то. Ты приехал. Приехал. Я думала побегу навстречу поезду, – нервно отшучиваюсь.

–

Приехал, – низким с хрипотцой голосом говорит он и тут же находит мои губы.

Целует медленно с чувством, как говорится, с толком, с расстановкой. Целует, успокаивая мое тревожное сердце. На секунду отрывается, чтобы заглянуть в глаза, прошептать – «Люблю» и снова целует.

Рома

Первым делом мы едем ко мне домой. Аня настаивает, чтобы я поехал с ней, но я не решаюсь прямо так с порога наглеть и мягко отказываю ей.

Тем более родители меня ждут, да и вещи мои все в родительском доме.

– Ты уверен, что не хочешь поехать ко мне? – осторожно интересуется Аня, медленно лавируя между автомобилями.

За год она круто научилась ездить, не нарушает, соблюдает все правила, но и не тормозит, где это не требуется.

– Здорово ты научилась водить. Умничка! – делаю небольшое отступления, улыбнувшись. – Нет. Я очень рад, конечно, видеть Нину Сергеевну, но нужно заехать сначала к моим. У них какой-то разговор для меня.

Накануне отъезда, буквально вчера отец неожиданно позвонил. Нет, до этого мы тоже поддерживали связь, но в основном по эсемескам. Папа позвонил, и попросил, чтобы первым делом я заехал к ним.

– Хорошо. Потом что будем делать? Ребята приготовили сюрприз, – взволнованно произносит Аня.

Видно, что она ещё не привыкла, что я вот сижу перед ней. Ее быстрые взгляды, полные счастья и тепла свидетельствуют об этом. Да я и сам не могу наглядеться на нее. Хочется послать все к черту и уехать куда-нибудь с Аней в гостиницу и проваляться с ней в постели весь оставшийся день.

– Хм. У родителей тоже сюрприз. Папа просил заехать срочно, – поясняю я и всё-таки кладу свою руку ей на бедро. Медленно глажу ее.

Ее голые ножки сильно отвлекают меня. Аня надела лёгкое джинсовое платье, и сейчас оно слегка задралось вверх, оголяя бархатисто-нежный шелк кожи.

– Правда? – произносит Аня чуть тише, – Как думаешь, что они приготовили?

– Сам не знаю, – продолжаю гладить ее. Но совсем легко.

Я на миг задумываюсь, что делать дальше. С квартиры, в которой я жил, конечно, я съехал до армии. И сейчас нужно было решать вопрос с жильем.

– Ромка.

– Что?

Аня смотрит на мою ладонь и нервно улыбается. Хочет, наверное, про нее сказать, но произносит совершенно другое.

– Ром, я тут говорила с мамой, ииии. Первое время ты можешь пожить у нас. Вот, – словно прочитав мои мысли, на выдохе тараторит Аня.

– Анют, не знаю даже. Я Марка озадачил подыскать квартиру. Вроде как он нашел пару вариантов. Нужно будет посмотреть заехать.

– Но не сейчас же прямо? Ребята нас ждут. Сегодня тебе нужно где-то ночевать.