Принцы и нищая, или Золушка на двоих

Миленина Лидия

Теперь же ей чудилось, что она уже измазалась в грязи. Тем более что она будет обманывать не одного принца, а двух.

Вообще всех будет обманывать!

Потому что ей предстоит очень сложное дело. Учиться этикету, танцам и прочим великосветским штучкам так, словно в первый раз.

Сумеет ли она сыграть нужным образом? Не выдаст ли себя?

А выдать себя — означает смерть. Ведь волей судьбы она оказалась в руках как раз у правящей династии, с которой ей ни в коем случае нельзя иметь дело.

То, что ей удалось ускользнуть от короля в Марете, не значит, что удастся в

Андиоре.

Вот так. Бежала, бежала и прибежала прямо в лапы ко льву.

…А апартаменты были хороши. Кариа, не обращая внимания, что Ева почти не слушает, водила ее по комнатам — спальня, две гостиные, кабинет, прекрасная ванная комната — и рассказывала, как здесь все устроено. Конечно, она полагала, что Ева совершенно не представляет себе, как жить в таком убранстве.

— Впрочем, ты здесь теперь хозяйка! — закончила экономка и, наконец, прямо посмотрела на Еву. — Можешь делать что угодно. Но я буду тебе очень благодарна, если ты не станешь портить вещи. Если не знаешь, как что-то использовать — спроси у меня, — она добавила в голос строгие нотки.

— Обязательно спрошу, — улыбнулась Ева и обвела потолок гостиной восхищенным взглядом, приоткрыла рот для пущей убедительности.

— А рот лучше закрывать, девочка, — заметила Кариа, а Ева подумала, что ей все же удается быть похожей на простую девушку. — Это неприлично. Ты должна хорошо это усвоить. Чем изысканнее ты будешь — тем дольше принц продержит себя при себе. Он терпеть не может всяческой пошлости и грубости… Так, Ева, скажи мне, что тебе нужно? И я пришлю тебе служанку…

— Книги. Я хотела бы много книг, — сказала Ева. — Я хочу стать более образованной. Это должно понравиться принцу. Мне показалось, что он очень умный.

— Книги? — хитро прищурилась Кариа, взяла ее за руку и решительно отвела в один из кабинетов — с темно-синими шторами и огромным дубовым столом.

У стены был стеллаж с книгами, который Ева прежде не заметила.

— Это для тебя. Принц распорядился, чтобы ты все это прочитала, — сказала Кариа. — Придется поработать, девочка.

Ева подошла к стеллажу, оглядела корешки. Здесь были и знакомые ей произведения, и те, что она видела в первый раз. Знакомых было больше, все же Ева всегда много читала. По большей части — исторические произведения, летописи. Видимо, принц полагал, что хорошо знать историю крайне необходимо для поддержания светской беседы.

Что же, много книг — радость. Возможность отвлечься. Ева не видела проблемы в том, чтобы освоить всю эту библиотеку.

Кариа еще покудахтала, потом оставила Еву одну, и Ева обессиленно опустилась в кресло, прямо посреди центральной гостиной.

Да, тут прекрасно… Но она после всего пережитого ощущала себя неуместной в подобном убранстве. Странно, но ей даже страшно было притронуться к резному подлокотнику или изящной вазе на тумбочке. Словно она и верно стала девушкой из низов.

Не успела Ева отдышаться, как Кариа вошла обратно. У нее в руках был конверт, и она недоуменно смотрела на Еву.

— Знаешь, это очень странно… Но с заднего входа постучался почтальон. У него письмо… Очевидно — для тебя. Он сказал для нищей девушки, которую неделю назад доставили в этот дом…

Ева

закрыла глаза от ужаса. Это могло значить только одно.

Сердце забилось, кровь волнения ударила в щеки. Снова явственно почудилось, будто она вышла из тела и смотрит на себя со стороны.

Просто не в силах выдержать напряжение, Ева бросилась к экономке и сложила руки в молитвенном жесте.

— Матресса Кариа! Умоляю вас! Очень прошу… Не говорите принцу, никому не говорите об этом! Умоляю вас, если в вас есть ко мне хоть немного сочувствия!

— Что? — удивилась Кария, видимо не до конца понимая, что кричит ей Ева.

— Молю вас! Дайте мне письмо… И не говорите принцу, что оно пришло мне! Это… вопрос жизни и смерти…

Во взгляде Карии появилось подозрение, а одновременно — жалость.

— Хорошо, Ева, — сказала она и успокаивающе-мягко улыбнулась. — Давай присядем, и ты объяснишь мне, — продолжила она, обращаясь к Еве ласковым голосом, как к больному ребенку. — Вот, возьми письмо… И я ничего не скажу принцу, если ты объяснишь мне в чем дело. Если ничего опасного — я не вижу повода докладывать его высочеству. Только не вздумай солгать…

— Хорошо, — Ева схватила письмо.

На самом деле ей хотелось сжечь его, уничтожить сразу. Не прикасаться к нему. Но еще хуже, если его прочитает Кариа или, не дай Бог, принц…

Руки тряслись, Ева задыхалась. Но она понимала, что сейчас как раз нужно лгать. Лгать, как никогда в жизни. Очень реалистично — так, чтобы Кариа поверила, даже, если ложь изменит ее мнение о Еве в худшую сторону.

Пусть верит в грязную ложь, а не в жестокую опасную правду.

Мысли вихрями метались у Евы к голове. Да, вот так… Пожалуй, она уже научилась обманывать ловко, с яркими деталями.

— Матресса Кариа, — начала она. — Понимаете, я… солгала принцу. Я сказала, что мои родители умерла. И вам солгала, простите!. Это неправда. Я просто… просто очень стыжусь правды. На самом деле мой отец — член одной банды воров и мошенников. Собственно говоря, мне пришлось стать нищей, потому что я не хотела идти по стопам отца. Сейчас он на каторге, сидит в тюрьме… А может, уже и умер там — когда я последний раз его видела, он уже очень сильно кашлял. Но он просил своих дружков «пасти» меня, следить, что со мной происходит. Чтобы, если у меня появляются деньги, отдавать им, а часть посылать ему на каторгу… Так делают родственники заключенных, вы, должно быть, знаете! Видимо, эти дружки следили за мной, увидели, что случилось и вот…

— Думаешь, они будут шантажировать тебя? Будут тянуть из тебя деньги? Те, которые даст тебе принц?

— Я не знаю, матресса Кариа! Наверняка, в письме говорится, что «если вытянула счастливый билет, то нужно делиться…».

Ева демонстративно открыла письмо. Развернула. Она не смотрела текст, лишь сделала вид, что пробежала его глазами. Потому что знала — может выдать себя, если увидит, что же там на самом деле написано.

— Да, там так и говорится, — покачала головой она и, едва сдерживая слезы, поглядела на Карию. — Матресса, милая, вы ведь понимаете, я не виновата, что у меня такой отец?! И я не буду давать деньги этим преступникам! Я не предам принца!