Принцы Пограничья
Шрифт:
— Так что это? — спросил Джеймс.
— Ну, — сказал Джек. — Это… честно говоря, я не знаю, что это. Насколько я понимаю, это предупреждение, тревожный сигнал, который был дан нам заранее.
— Откуда оно взялось? — спросила Тошико, дрожа.
— Понятия не имею, — сказал Джек. — Оно хранилось в Институте с тех пор, как Виктория основала Торчвуд. Судя по записям, оно возникло ещё до Торчвуда. Эта… вещь передавалась по наследству восемью или девятью поколениями семей и антикваров в округе Кардиффа. Её доверил на хранение Торчвуду полковник
— Это как Косли Холл? — спросил Джеймс.
— Да, это он, — сказал Джек. — По легенде, эта вещь была дарована человечеству как предупреждение об ужасной угрозе. Возможно, о войне. Она должна была издать сигнал тревоги в случае, если бы угроза приблизилась.
— Простите, — сказал Джеймс. — «Дарована человечеству»? Это не означает, что…
— О, да, — мягко ответил Джек. — Именно.
— Почему сейчас ты рассказываешь это нам? — спросила Гвен.
— Потому что за 108 лет, пока эта штука находилась во владении Торчвуда, и всё время, пока она была в человеческих руках до этого, она была инертна. Последние шесть недель она вот так светится.
— И что это значит? — спросил Оуэн.
Джек пожал плечами.
— Это значит, что что-то надвигается. Или что-то уже здесь.
Глава шестнадцатая
Джек наблюдал, как восходит солнце, стоя на крыше отеля Святого Дэвида. Среда. Пусть день будет спокойным. Обычный день, наполненный обычными заботами, когда любая тревога оказывается ложной. Они заслужили этого.
Очертания Кардиффа на горизонте сияли и блестели в первых лучах утреннего солнца, словно какой-то небесный город, как Иерусалим в стихотворении Блейка [63] . Прекрасный город. Прекрасный день. Пусть этот день будет прекрасным.
63
Уильям Блейк (1757–1827) — английский поэт и художник.
— Это замечательно.
— Я так и думал, — сказал Джек.
— Очень красиво. Просто замечательное начало дня. — Тошико улыбнулась ему. — Мы можем делать это каждый день?
— Наверно, нет. Я думал, что приберегу это для тех дней, когда мне нужно будет пообщаться с друзьями.
Солнечный свет лился сквозь огромные стеклянные окна кафе. К их столику принесли кофе и бриоши.
— Так что, раз уж мы заговорили об этом, ты в порядке? — спросил Джек.
Тошико кивнула.
— Всё прекрасно. Я и не думала, что так будет. Прошлой ночью я была совершенно разбитой, измотанной и всё такое. Я действительно думала, что не оправлюсь в ближайшие несколько дней или даже недель.
— Но ты в порядке?
— Ну, мне, конечно, приятно, что ты так добр ко мне, но вообще да. Честно. У меня ясная голова. Я спокойна. Я хорошо спала. Мне кажется, что мы не понимали,
Джек попросил у проходившей мимо официантки стакан воды.
— А ты как? — спросила Тошико.
— Превосходно, — ответил Джек. — Полон сил и здоровья.
Тошико намазала маслом кусочек булочки.
— Можешь сделать мне одолжение?
— Конечно.
— Не начинай извиняться. Это не похоже на тебя, и меня это пугает. То, что случилось вчера, уже случилось. Я в полном порядке. Просто будь легкомысленным, самоуверенным и немного безрассудным. Ладно?
— Конечно. Ладно.
— Это тот Джек, которого я знаю.
— Хорошо. Между прочим, за завтрак платишь ты.
Она улыбнулась.
— Так-то лучше. Ты понимаешь, о чём я.
— Правда, я хотел ещё кое-что у тебя спросить, — сказал Джек. — Всего один вопрос, и с сантиментами будет покончено, обещаю.
— Спрашивай.
— Сколько времени, по-твоему, я могу удерживать людей?
— Удерживать людей?
— В Торчвуде. Есть множество вещей, которые могут заставить наши ряды поредеть, но я никогда не думал об изнеможении.
— О том, что ты доводишь нас до изнеможения?
Джек провёл рукой по лицу.
— О том, что эта работа доводит нас до изнеможения. Всех нас, Тош. Были времена, когда у нас появлялось новое дело каждую неделю, а то и каждые две недели, не считая ложных вызовов. Потом у нас стало по два-три дела в неделю. И посмотри на нас сейчас. Посмотри на одну эту неделю. Я стараюсь удерживать команду на плаву и думаю: «Ого, да нам не хватает сотрудников». И ещё я думаю: «Господи, да это доведёт нас до нервного срыва». Уже двадцать семь, и всё становится не лучше, а только хуже.
— Нам нужно просто принимать это как данность, — сказала Тошико.
— Я никогда не думал, — сказал Джек, махнув ей ножом для масла, — что при мне люди могут уйти или, не знаю, умереть от давления. Нервный коллапс. Взрыв мозга.
Тошико пригубила кофе.
— Если бы ты спросил меня об этом вчера, я бы разделила твоё волнение, потому что вчерашний день был ужасным. Но сегодня всё в порядке и хуже не станет.
— Ты уверена?
— Я учёный. У меня есть графики со стрелками.
— Угу.
— По закону средних чисел нам предстоит несколько спокойных дней. Несколько Бартоков.
Джек кивнул. Потом нахмурился.
— Почему мы так их называем? — спросил он.
Он изучил свои покрытые синяками рёбра в зеркале в ванной комнате и согнул руку. Не так уж плохо.
Гвен что-то крикнула ему из другой комнаты, но он не расслышал из-за музыки «Torn Curtain», доносившейся из стереомагнитофона.
— Что? — крикнул он в ответ, ополаскивая бритву под краном, прежде чем нанести на щёки бальзам после бритья.
Гвен вошла в ванную и бросила кучу одежды в корзину для белья. Она уже была почти одета, чтобы пойти на работу.