Принесенное бурей

silverandviolet

– Что-то здесь не так, – задумчиво сказал он Уиллу. – Одичалые были здесь, ты сказал, но теперь они пропали. Гаред пришел сюда, и тут его тело, но не видно его ран, а его меч больше не меч. Все это похоже на… На

сказки Старой Нен.

Уилл не знал, кто такая старая Нен, но не стал спрашивать. Таргариен рассмеялся. Короткий взгляд показал, что на его лице не было веселья. Он был явно взволнован.

Когда тело Гареда наконец занялось огнем, на лице Таргариена появилась торжественность.

– Ночь собирается, и начинается мой дозор. Он не окончится до самой моей смерти. Я не возьму себе ни жены, ни земель, не буду отцом детям. Я не надену корону и не буду добиваться славы. Я буду жить и умру на своём посту. Я – меч во тьме; я – дозорный на Стене; я – огонь, который разгоняет холод; я – свет, который приносит рассвет; я – рог, который будит спящих; я – щит, который охраняет царство людей. Я отдаю свою жизнь и честь Ночному Дозору среди этой ночи и всех, которые грядут после неё… И теперь его дозор окончен.

Оторвав взгляд от пламени, Уилл увидел, что Таргариен все еще смотрит в него, но на его лице больше не было торжественности. Он казался завороженным тем, как языки

огня пляшут вверх и вниз. Вдруг он словно увидел самих Семерых в огне и резко отступил, напугав Уилла.

– Милорд? – позвал он командира. Визерис Таргариен выглядел так, словно увидел в огне призрак, но через несколько секунд собрался.

– Ничего, – прошептал он, качая головой. – Это ничего.

Но даже Уилл видел, что что бы это ни было, и как бы юнец не пытался это скрыть, стереть это из его памяти будет невозможно. И к несчастью, сколько бы расстояния не оставляли они между собой и скалой, как быстро не приближались бы к Черному Замку, невозможно было забыть, что тьма едва не поглотила их, как старого Гареда.

Его мать однажды сказала, что мир обретет конец в огне. Зеленым мальчишкой он широко раскрыв глаза слушал ее сказки о чудовищных созданиях, летавших в небе и сжигавших поля своим огнем. Он был убежден, что когда миру придет конец, то конец этот придет в драконьем дыхании и жаре, жаре столь нестерпимом, что он предпочел бы ему смерть. Теперь же, человеком Ночного Дозора, он уверился, что она ошиблась. Мир закончится не в огне. Их мир закончится во льду… И теперь, он знал, конец был близко.