Приносящая удачу
Шрифт:
Злой страж кивнул и отделился от остальных, направившись к овину. Он уже предвкушал, как поквитается и с Оланом, и с Леоном за то, что его самого чуть не упекли за решётку, поскольку считали, это он упустил их. Священник выкупал узника на одну единственную ночь, и, по его словам, никак не мог просчитать, что Леон обдурит его и уведёт парня куда-то за болота. Ландграф был хитрым магом – такому обмануть простодушного священника – раз плюнуть. Собственно, стражника бы не заботила эта история, поскольку, как он считал, принадлежать Леону – наказание похуже тюрьмы, так что Олана он бы и не стал пытаться вернуть
***
– Ты пока домой не ходи, – посоветовал Сенька, стоило нам с Олеськой закончить завтрак.
– Это почему? – удивилась я.
У меня дел дома полно, надо спешить, пока Верка себе всё самое простое не выбрала, а мне не оставила самое плохое… Те же простыни постояльцев. Очень хотелось спихнуть стирку на Веру, а если припозднюсь – наверняка мне выпадет.
– Потому что там неспокойно сейчас, – ответил парень, тревожно поглядев на меня. – Ты пережди у нас, твои поймут…
Я нахмурилась. Приятно, конечно, что Сенька беспокоится обо мне – вон как смотрит. Люблю, когда он заботливый. Только что-то не понятно ничего, да и любопытство разожглось.
– Ты нормально-то сказать можешь? – недовольно буркнула Олеська. – Чего там неспокойного может быть?
Парень посмотрел на неё строго, а потом заговорил. Причём, стоило ему заговорить, стало ясно: он бы нам в любом случае всё выложил, потому что его прям распирало от желания поделиться новостями.
– Короче, гости ваши… – он кивнул на меня. – Ну, постояльцы, они на самом деле какие-то беглые преступники, и за ними поутру с города пришли стражники. Прикиньте? Стражники всю ночь по болоту пропёхали, чтобы только этих гадов не упустить! И вот сейчас они их там и схватят.
– Убьют? – спросила я, нервно теребя край скатерти.
Не хотелось бы, чтобы убили: тогда привидения у нас будет жить в амбаре, и там больше рыбку по ночам не потрескаешь. Мало того, что теперь и так надо там всё проветривать и стараться забыть увиденное вчера ночью, так ещё не хватало призрака там. Очень хотелось, чтобы Сенька ответил, что постояльцев не убьют.
– Убьют, наверно, – ответил парень, и я охнула: только не это!
– Что, жалко их? – участливо спросил парень. – Не жалей – они ж явно те ещё злодеи, раз за ними в такую даль притащились и облаву устроили.
– Один симпатичный был, – всхлипнула Олеська, и я недовольно посмотрела на неё.
Симпатичный! Во-первых, и не симпатичный тот был, а во-вторых, не о том она думает! Симпатичных – много, а амбар у нас один, и если в нём поселится призрак этого Леона, у меня не будет тайного любимого места!
– Олеська, ты хоть понимаешь, что если их убьют – души их вечно будут по нашему огороду шастать! – воскликнула я, глядя в наполняющиеся слезами глаза девушки. – Это ж конец! Это ж не выйти ночью на улицу,
Сенька усмехнулся:
– Это ты, Мила, загнула! Не тут же они их убьют – у них отчётность. Они их в городе убьют, а если сопротивляться сильно будут – по дороге в город, и головы ихние принесут своему начальству.
Я поморщилась, представив отрезанные головы постояльцев. Тоже мне, успокоил! Вдруг их убьют на моём любимом болоте? И что тогда? Я ведь и не узнаю, что там поселилось лихо, пока призрак меня не напугает однажды. А я слыхала, что призраки могут так напугать, что волосы все разом поседеют. Или что голос навсегда пропадёт, или заикой сделаться можно. Я повертела в руке кончик своей косы. Очень не хочется, чтобы она стала белой, как у матери отца. И голос мне мой нравится, и заикаться я не хочу…
– Правда, убьют? – спросила Олеська, видимо впечатлившись грядущей безвременной кончиной белобрысого постояльца.
– Стопудово, – безапелляционно заявил Сенька, словно планы стражей были ему отлично известны наперёд.
Подруга резко встала из-за стола и, смерив брата негодующим взглядом влажных глаз, выбежала из кухни в сторону входной двери.
– Что, пялились на постояльцев ночью? – усмехнувшись, спросил Сенька.
Я смутилась. Это всё Олеська со своим "один симпатичный"! Надо ж так ляпнуть! Теперь Сенька подумает, что мы ходили на незнакомцев глазеть. Правда, мы и ходили, но лучше об этом не знать парню, который мне нравится.
– Так получилось… – краснея, оправдалась я и тоже поспешно вылетела из кухни догонять Олеську.
Подруга обнаружилась за домом. Она стояла за зарослями каринки и закрывала лицо ладонями. Плачет, наверно. Она вообще любит пустить слезу не к месту. Ну да ладно. Сегодня, пожалуй, даже и к месту. Жалко всё-таки постояльцев – они же люди. Знать бы, чего они сделали – может, и не жалко бы было. А так – как-то грустно…
– За дело, наверно, их… – предположила я, не зная, что сказать.
Олеська отняла руки от лица, вытерла кулачками слёзы и, всхлипнув, посмотрела на меня обиженно. Нос у неё раскраснелся и теперь она была похожа на своего отца, когда тот пьяный приходит к нам на какой-нибудь праздник.
Олеська и я некоторое время молча таращились друг на друга. Я вообще не представляла, что говорить ей. Она расстроилась, что стражники казнят в городе того, кого мы и видели-то всего разок. Да и вообще, может, его и не казнят – это только Сенька так сказал, а он мог преувеличить или приврать.
Но потом случилось самое ужасное, что могло случиться в этот момент: Олеська взяла себя в руки и начала думать. А она – из тех людей, кому думать вообще надо запретить, чтоб бед меньше было.
– Пойдём посмотрим, а? – заныла она.
Канючить она умела. Если что захочется – всю плешь проест, но вынудит пойти на поводу.
– На что смотреть-то? – спросила я. – И Сенька твой не для того просил не соваться, чтобы мы пёрлись, куда не следует. Может, эти постояльцы нас невзначай убьют… А, может, и специально даже…
– Что ты вечно придумываешь! – возмутилась Олеська, размахивая руками от негодования. – Ты его видела? Который хороший?
С чего это он стал хорошим, спрашивать не стала. Но да, видела, и поэтому кивнула.