Принудительное влечение
Шрифт:
Другу Ухов был благодарен еще и за то, что тот в свое время помог разжиться деньгами – «впустил в свой бизнес», и теперь, на старости лет, можно было превосходно жить на проценты с банковских счетов, не ожидая очередной выплаты пенсии. Потребности не зашкаливали, и голова о завтрашнем дне не болела.
– Тьфу, подлюги, – прошамкал Евгений Саввич, все еще думая о Корякине и начальнице отдела кадров. В голове мелькнула первая строчка новый главы, и он, улыбнувшись, вывел: «Любили меня всегда искренне, уважали
Треньк-треньк-треньк. Дверной звонок прогнал только что замелькавшую на горизонте музу.
– Кого это черти принесли, – ворчливо буркнул Ухов и поплелся в коридор.
День для Ольги и Ирочки начался чудесно. Открыв глаза, они обе тихо и счастливо вздохнули.
«Он не выгнал», – подумала Ольга.
«У меня все еще есть шанс встретиться с Андреем», – радовалась Ирочка.
Сергей, как ни странно, действительно не выгнал, а Егор Васильевич остался доволен увиденным и, немного почаевничав, отбыл к ожидающей его Таисии Аркадьевне. Все хорошо, можно даже сказать, отлично. Осталось только найти убийцу…
В девять часов Ольга развила бурную активность. В душе плескался энтузиазм, с которым нужно было срочно что-то делать. Не откладывая в долгий ящик знакомство с еще одним пациентом Самаринского, она объявила:
– Сегодняшний день посвятим расследованию.
Ирочка, которая с радостью посвятила бы день Андрею Ларионову, обреченно кивнула головой – любимый мужчина пока не звонил, так почему бы не навестить еще кого-нибудь.
– Ладно, – ответила она, – к кому на этот раз поедем?
Выбор был небольшой: Песиков Герман Ярославович и Ухов Евгений Саввич. Старика Ухова Ольга видела как-то мельком, может, поэтому его кандидатура интересовала больше. Но как продолжить начатое расследование? Как подступиться к Ухову? Лидочка говорила, будто он пишет мемуары, больше о нем ничего не известно.
– Здравствуйте, вы хотели меня убить, ну так я пришла, – задумчиво произнесла Ольга.
– Ты чего? – не поняла Ирочка.
– Репетирую. Если убийца Ухов, то как-то глупо идти к нему домой, все равно что самой засовывать голову в петлю.
– Точно. А зачем нам вообще с ним встречаться, лучше поговорить с соседями. Помнишь соседку Маши, невесты Самаринского? Она быстро и с радостью выложила все тайны Соловьевой: и про возраст, и про то, что та вовсе не любила своего жениха.
– М-м-м, – протянула Ольга. – Не знаю, почему меня так тянет к этим подозреваемым… Кажется, вот увижу реакцию при встрече – и сразу пойму, хочет этот человек моей смерти или нет.
– Может, ты и поймешь, – хмыкнула Ирочка, – но только долго ли проживешь после этого. Да и все равно преступник не расскажет тебе ничего важного, не дурак же он, чтобы добровольно в тюрьму садиться.
– Если честно, то Ухова я не боюсь. У него есть алиби.
Ольга решительно стала собираться.
– А если он подговорил дружка? – предположила Ирочка.
– Не думаю, – дернула Ольга плечом и улыбнулась. Представить, что Самаринского пристрелил щупленький старикашка, она не могла, к тому же его алиби служило некоторым утешением. – Прикинусь чокнутой, и, может быть, Ухов, если он все-таки убийца, подумает, что я не опасна.
– Замечательно! Ты прикинешься чокнутой, он прикинется чокнутым, а я-то что делать буду? О! Я буду с телефоном стоять за дверью – на шухере. Как услышу выстрелы, так сразу же позвоню в милицию.
– Шутки у тебя дурацкие, – фыркнула Ольга.
– Если раньше ты всегда находилась в одном удручающем состоянии, то теперь тебя кидает из стороны в сторону – это меня беспокоит. К Ухову пойдем вместе, – строго сказала Ирочка. – С двумя ему не справиться.
– Только если у него не осталось патронов, – тихо возразила Ольга.
Скользя по улицам в собственной машине, она думала об Уварове. Когда же он стал ей нравиться?.. А он ей нравится? Да, чего уж кривить душой. Карие глаза, серьга в ухе, рубашка почти всегда расстегнута, обаятельная улыбка… А как он злится! Любо-дорого посмотреть. И не выдал их вчера, сидел за столом и старательно производил благоприятное впечатление на Егора Васильевича. Ну разве не замечательный?
И уже давно она поняла, что не хочет возвращаться домой, потому что там пусто и одиноко и, главное – там нет его… Сергея Юрьевича Уварова.
– Я влюбилась, – тихо сказала Ольга.
– Чего? – переспросила Ирочка, запихивая в «бардачок» карту Москвы.
– Я влюбилась.
– В кого?
– В Уварова.
В машине повисла тишина. Первой ее нарушила Ирочка:
– Он хороший… И что ты теперь будешь делать? – осторожно спросила она, вспоминая, как Ольга лупцевала его палкой. Как бы опять ей не захотелось взяться за старое.
– Не знаю. Мне кажется, он относится ко мне просто как к чокнутой пациентке.
– Вряд ли, ты уже сто лет к нему на прием не записывалась.
– Думаешь записаться?
– Угу.
– А что я ему скажу?
– Не знаю, – вздохнула Ирочка. – Любить очень тяжело.
Дверь открыл сухонький старичок. Ольга, видевшая его ранее у Самаринского, лишний раз убедилась в том, что Ухов благоприятного впечатления не производит. Глазки бегают, губы постоянно съезжают куда-то набок, а тощие руки, точно две венские сосиски, ходят ходуном, живя какой-то своей жизнью.