Принуждение к миру
Шрифт:
– Закло? – пробормотал Буй-Тур.
– Нет, это иллюминаты. Но нас ждут.
– Я никого не вижу.
Словно в ответ на слова Гордея из левой ниши коридора вывернулась вдруг текучая полупрозрачная струя и метнула в виману ручей ядовито-смарагдового огня.
Если бы Гамаюн оставил аппарат там, где он был, в центре тоннеля, увернуться от выстрела он бы не смог. Но реакция у волхва была не хуже, чем у Буй-Тура, а может быть, и лучше, да и чувствовал он тонкие полевые сгущения безошибочно, поэтому успел бросить
– У нас есть что-нибудь похожее? – сквозь зубы процедил Буй-Тур, имея в виду оружие.
Сгусток непрозрачност и воздуха метнулся к ним, как хищник на мирную птицу. Из его полупрозрачного тела вырвалась ещё одна молния, с треском вонзилась в стену коридора.
Гамаюн ловко увёл виману от огненного росчерка, направил на скрытого неведомой силой противника и ответил: ярко-зелёный клинок огня сорвался с корпуса виманы, скользнул по краю сгустка, заставив его сманеврировать и на какое-то время забыть об атаке.
Буй-Тур перестал видеть струение воздуха, прячущее внутри чей-то аппарат. Но Гамаюн, похоже, чувствовал его местонахождение и ещё дважды посылал вперёд ветвистые молнии разрядов. Один из них нашёл-таки агрессора, и тотчас же тот стал виден в полусотне метров как «глыба льда» линзовидных очертаний. Это была вимана, не отличимая от той, в которой находились Буй-Тур и Анурий Фокич.
– Мандель! – выдохнул Гордей. – Это он! Не стреляй! Там же Аглая!
Вместо ответа Гамаюн направило виману к чужой «тарелке», выстрелил.
Молния разряда коснулась дна вражеской машины, заставила её метнуться вверх.
– Не стреляй! – схватил Буй-Тур старика за локоть.
– Глашки там нет, – оскалился Анурий Фокич; волосы на голове у него встали дыбом, в них проскользнула искра. – В кабине двое, но это не Мандель.
– Почему? – не поверил Буй-Тур.
Чужая вимана сделала переворот, ответила водопадом молний, разнёсших с десяток гранитных глыб на дне коридора-ущелья. Однако Гамаюн в очередной раз опередил противника, точно просчитал маневр, отвернул виману от смертоносного залпа и выстрелил в тот момент, когда машина неизвестных недоброжелателей, потерявшая возможность становиться невидимой, показала днище.
Молния вонзилась в льдистое дно «тарелки», и по «льду» мгновенно разбежались чёрные трещины, образуя сетчатый узор, наподобие того, что получается при попадании пули в лобовое стекло автомобиля.
Виману бросило вверх, она перекувырнулась несколько раз, ударяясь попеременно боками об одну и другую стены коридора, косо пошла вниз и врезалась в скопление камней, проделала в них рваную борозду, задымилась.
Буй-Тур ждал взрыва, но его не последовало.
– Кто это нас так встретил?
– Значит, есть кому, – шевельнул усами Анурий Фокич.
– Точно не Мандель?
– Впереди
– Кто?
– Не кто, а что: пещера закрыта «чёрной печатью дьявола», не пропускающей непосвящённых.
– Заблокирована.
– Можно сказать и так.
– Снять эту «печать» можно?
– Не знаю.
– Мандель там?
Гамаюн закрыл глаза, пригладил рукой бороду, кивнул:
– Мандель там… и Глаша там.
– Тогда чего мы ждём?
– Я не справлюсь с атакой злободуя. Его носитель сильнее меня.
– Тогда я пойду один!
– Ну-ну, – усмехнулся старик. – Храбрость – великая сила, её надо запретить как психическое оружие.
– Но у них моя любимая… – Буй-Тур спохватился, однако сжал зубы и закончил: – Моя любимая девушка! Я не брошу её!
– Никто не предлагал тебе её бросить. Вместе пойдём, однако. Только помоги мне мысленно. Как говорится, если с первого раза не получится, значит, прыжки с парашютом не для нас.
Гордей нервно рассмеялся, усилием воли успокоился, подставил ладонь.
Гамаюн шлёпнул по ней своей ладонью.
– Представь, что мы пробиваем головой стену.
– Будь что будет!
Вимана устремилась в ущелье, растянувшееся в длину на пять километров, прямое, как разрез кинжалом. Анурий Фокич выключил осветитель, и дальше они летели уже в темноте. Правда, длился этот полёт недолго. Через два десятка километров тоннель стал расширяться и вскоре превратился в череду овальных в сечении полостей, соединявшихся в один «коровий желудок».
Все полости носили следы искусственной обработки – геометрически правильные рёбра, ниши и выпуклости, и большинство было освещено вертикальными люминесцентами, прямыми, как лыжные палки.
В другое время Буй-Тур попросил бы пилота остановиться и рассмотреть интерьеры залов подробнее, но сейчас ему было не до любопытства, нетерпение жгло душу калёным железом, отчего хотелось быстрее нагнать похитителя и вызволить Аглаю.
Последняя полость из десятка ей подобных и вовсе имела технологически завершённый вид.
На её дне расположились вполне современные строения, серые, с виду – литые из бетона: кубы, полушария, пирамиды, – а также металлические фермы, башенки и антенны. Спрятанные в складках дна, среди скал и нагромождений камней, они тем не менее сразу бросались в глаза, освещённые тремя знакомыми фонарями, которыми пользовались люди на поверхности земли для освещения стадионов.
Рядом с бетонным кубом, служившим основанием для решётки антенны, располагалась ровная площадка, а на ней красовался самый настоящий вертолёт класса «Муха» и стояли две виманы. Они тут же подпрыгнули в воздух и хищно ринулись к появившемуся аппарату, заходя с разных сторон.