Прирождённый полководец

Диксон Гордон Руперт

Изумление на лице Ллудрова постепенно сменилось хмурым выражением.

– Всякий, кто попытается атаковать Нептун, понесет фантастические потери, - начал он.

– Только если атака будет настоящей, - прервал его Донал.
– А ведь атака эта ложная. Наша задача не в том, чтобы подвергать свои корабли подлинной опасности, а в том, чтобы нарушить вражескую стратегию неожиданным фактором.

– И все же, - сказал Ллудров, - даже демонстрируя ложную атаку, нападающие подвергаются опасности быть уничтоженными.

– Дайте мне дюжину кораблей...
–

начал Донал, но в этот момент Ллудров замигал, как человек, просыпающийся от глубокого сна.

– Дать вам...
– сказал он и улыбнулся.
– Нет, нет, комендант, мы рассуждали чисто теоретически. Штаб никогда не даст согласия на такую дикую незапланированную игру, а у меня нет права самому отдать такой приказ. И даже если бы я решился, разве мог бы я доверить командование юноше, имеющему лишь небольшой полевой опыт и никогда в жизни не командовавшему кораблем.
– Он покачал головой.
– Нет, Грим... Однако, я согласен, что ваша идея интересна. Я еще подумаю над ней.

– Значит ли это, что?..

– Ничего не значит. Нельзя нарушать операцию, долго и тщательно планируемую нашим Штабом.
– Он улыбнулся шире.
– Кроме того, это навеки погубило бы мою репутацию. И все же это хорошая мысль, Грим. У вас стратегическое мышление. Я включу этот факт в свой отчет маршалу.

– Благодарю вас, сэр, - сказал Донал.

– Возвращайтесь на свой корабль.

– До свидания, сэр.

Донал отдал честь и вышел. Оставшись один, Ллудров еще некоторое время размышлял о чем-то, потом занялся своими делами.

ИСПОЛНЯЮЩИЙ ОБЯЗАННОСТИ КАПИТАНА

Говорят, что космическую схватку можно выиграть лишь в непосредственном столкновении, размышлял Донал. Это был один из тех образцов афоризмов, которые он собирался опровергнуть при первой же возможности. Однако, стоя у экрана контрольного глаза в главной рубке ЦЧЖ и ожидая появления космических кораблей противника, он вынужден был согласиться, что с такого расстояния это выглядело бы правдой. Во всяком случае, это казалось правдой, если противник оказывает сопротивление.

Ну, а что, если противник не будет защищаться? Если он предпримет нечто совершенно необычное?

– Контакт через шестьдесят секунд. Контакт через шестьдесят секунд, заговорил коммуникатор у него над головой.

– Всем прикрепиться, - спокойно сказал в стоящий перед ним микрофон Андерсен. Он сидел рядом с первым и вторым офицерами, дублировавшими его действия, в кресле "дантиста" у противоположной стены, наблюдая за обстановкой не в экран, как Донал, а по показаниям приборов. И тем не менее, его представление о происходящем было более полным. Громоздкий в своем жизнеобеспечивающем скафандре, Донал медленно уселся в кресло, поставленное специально для него перед экраном контрольного глаза и пристегнул себя к креслу. В случае, если корабль разлетится на куски, он сумеет продержаться в кресле. В случае удачи он выдержит на орбите вокруг Ориенте сорок или пятьдесят часов, если этому не помешает дюжина непредвиденных факторов.

Он успел устроиться в кресле, прежде чем состоялся контакт. В последние

несколько секунд он огляделся: его удивило невозмутимое спокойствие в этой уютной и хорошо освещенной каюте, находившейся на пороге жестокой битвы и возможного уничтожения. Больше ни о чем подумать он не успел. Корабли вражеского флота вступили в контакт, и он не отрывал взгляда от экрана.

Приказы говорили, что нужно беспокоить противника, но не приближаться к нему. А предварительная оценка потерь для нападающих составляла двадцать процентов, а для обороняющихся - пять. Но все эти подсчеты не имели смысла. Они вовсе не означали, что погибнут или будут ранены двадцать или пять процентов людей. Нет. В космическом сражении это означало, что один корабль из двадцати и один из пяти будут уничтожены вместе с экипажем.

Оборонявшиеся выстроились в три линии. Первая состояла из легких кораблей. Их задача замедлить и задержать наступающих, пока большие корабли не уравняют с ними скорость и не смогут пустить в ход оружие. Вторая линия - большие корабли на стационарных орбитах. Наконец, была еще одна линия малых кораблей, вооруженных специальными средствами на случай, если нападающие выбросят на планету десант. Донал в ЦЧЖ находился в первой линии.

Никакого предупреждения не было. Сразу началась битва. В момент контакта орудия ЦЧЖ начали огонь. Потом...

Все было кончено.

Донал мигнул и открыл глаза, стараясь вспомнить, что произошло. Он ничего не помнил. Каюта, в которой он лежал, была расколота, будто огромным топором. Через тускло освещенную щель был виден ряд офицерских кают. Красная, не зависящая от корабельной сети, лампа трагично мерцала над головой, свидетельствуя, что в каюте нет воздуха. Контрольный глаз перекосился, но все еще работал. Через прозрачный щиток шлема Донал видел уменьшающиеся огни: вражеские корабли улетали к Ориенте. Он приподнялся в кресле и повернул голову к контрольному щиту.

Двое были несомненно мертвы. То, что раскололо каюту, ударило прямо в них. Погибли Андерсен и третий офицер. Коа Бени была жива, но по ее вялым и судорожным движениям Донал понял, что она тяжело ранена. И ничего нельзя было для нее сделать. Без воздуха в каюте они все были пленниками своих скафандров.

Тренированное тело Донала начало действовать раньше, чем он успел подумать об этом. Он обнаружил, что расстегивает ремни, прикреплявшие его к креслу. Пошатываясь, он побрел через каюту, отвел в сторону мешавшую ему голову Андерсена и нажал кнопку межкорабельной связи.

– ПЧЖ 1-29, - сказал он.
– ПЧЖ 1-29, - он продолжал повторять до тех пор, пока экран перед ним не осветился и в нем появился кто-то в шлеме с бескровным, как у мертвеца, лицом.

– К-Л, - сказал этот человек.
– 23?

Это означало: "Можете ли вы двигаться?" Донал взглянул на щит. К его удивлению, удар не затронул приборов. Они работали.

– 29, - кратко ответил он.

– М-40, - сказал его собеседник и исчез.

Донал убрал палец с кнопки связи. М-40 - это "действуйте в соответствии с предварительным приказом".