Прирожденный воин
Шрифт:
Вошло двое. И сразу закрывают за собой дверь. Плотно, но замок не защёлкивают. Обеспечивают путь к быстрому отступлению. Первого Виталий узнаёт даже со спины и в полумраке прихожей. Это тот самый гоблин – парень с мощным торсом и маленькой уродливой головкой на тяжёлых плечах. Следом за ним появляется фигура, мало в чём уступающая Доктору Смерть. Ростом метра под два, и весом за центнер. Пулату при виде такой туши хочется сказать своё пресловутое «ага-а...». Но он придерживает язык до более подходящего момента. Момент ждать себя не заставляет. Дверь в кабинет открыта. Оба
– Ага-а...
«Гоблин» оборачивается резко. Его напарник-громила соображает, видимо, туговато, да и разворот солидного тела на сто восемьдесят градусов требует больше времени. Его можно было бы уже два раза уложить «отдыхать», но на Пулата вдруг нападает, как с крыши на голову сваливается, общительность. И он для первого знакомства скромно интересуется, кивая на сейф:
– И как?.. Открывается?
«Гости» рассматривают «маленького капитана» сначала с удивлением, потом с недоумением. И оценивают его совсем неправильно.
– Ты откуда взялся? – спрашивает «гоблин».
– Гуляю я здесь... – невозмутимо отвечает Виталий. – Погода хорошая, вот и гуляю... А вас, уважаемые, каким ветром, простите, занесло?
– И мы гуляем... – медленно произнося слова, говорит вдумчивый громила.
– Фу, как неинтересно... – возмущается Виталий. – Во-первых, я не люблю, когда кто-то гуляет там, где мне самому гулять нравится... Во-вторых, зачем повторять чужие слова... Неужели ничего своего придумать не можете? Сказали бы, что в гости ко мне пришли... Может быть, я поверил бы... А так... Я вас просто за воров могу принять...
– Ну, в гости... – громила и с этим туповато соглашается. – Принимашь гостей-то?
– Чай или кофе? Что, уважаемые, предпочитаете?
– Коньяк! – категорично заявляет «гоблин».
– Я, конечно, могу вас и коньяком угостить... У Доктора обязательно должен быть в запасе... Но коньяк в этом доме, я думаю, дорогой, вам зарплаты при всей вашей вороватости не хватит...
– Ну, чего смотришь... – «гоблин» прикрикивает на напарника. – Нацепи на него наручники, пока мы коньяк пить будем... Дорогой...
И поворачивается к сейфу, уверенный, что всё будет выполнено.
Громила добродушно улыбается. То ли от мыслей о наручниках, то ли от мыслей о коньяке. И неосторожно протягивает большую руку. Нельзя так медленно руку протягивать. Громила этого не знает, а Виталий знает хорошо. Но объяснять предпочитает без слов, забыв про недавний приступ словоохотливости. Просто захватывает кисть противника, чуть-чуть доворачивает и заставляет того на цыпочки приподняться. А сам одновременно бьёт подъёмом стопы сбоку под колено. И тут же отступает на шаг, любуясь результатом. А полюбоваться есть чем...
Внешне неэффектный удар является весьма эффективным, абсолютно
Оставив первого противника без сознания, но в полном комфорте, Виталий неслышно шагает дальше, за спину к «гоблину», который изымает документы из сейфа, не заглядывая в них, но явно ищет что-то более существенное для своей вороватой сущности, чтобы было чем за чужой коньяк заплатить. Должно быть, «гоблин» не допускает и мысли, что за его спиной может случиться неожиданность. И потому вздрагивает, когда Пулат вежливо спрашивает:
– Нашли что-то интересное?
«Гоблин» оборачивается резко и тут только видит неподвижную тушу на полу. Он пытается отпрыгнуть и одновременно протягивает руку, чтобы достать из подмышечной кобуры пистолет, но Пулат этого ожидает и одновременно с движением «гоблина» назад, сам делает шаг вперёд, ухватив того за локоть.
– Нехорошо, уважаемый, заниматься воровством... – говорит Пулат нравоучительно.
И только после этого левой рукой отводит локоть противника, а правой трижды коротко и резко бьёт. Все три удара в «отключающие» точки – в области сердца, солнечного сплетения и печени. «Гоблин» оседает мешком. А Пулат тут же забирает пистолет и документы. Потом делает то же самое со вторым «гостем». Почесав в раздумье затылок, находит в карманах парней наручники. «Гоблину» пристёгивает руку к ноге, громиле наручники на ногу не полезли, пришлось перевернуть парня и замкнуть руки за спиной. Завершив работу, Пулат звонит Доктору на «мобильник».
– Доктор, я свою работу сделал. Они тебя ждут...
– Я уже на половине дороги... Не выпускай...
– Они цветут и пахнут от предчувствия встречи...
– Я позвоню Тобако, чтобы он пригласил полковника Баранова.
– Я его не знаю. Этого полковника следует присоединить к «гостям»?
– Нет. Это бывший начальник Басаргина.
«Гости» одновременно начинают пошевеливаться. Пулат, не обращая на пришельцев внимания, усаживается в кресло и принимается с великим интересом и удивлением в глазах рассматривать картинки в альбоме.
Первым глаза открывает «гоблин». Смотрит долго и тупо, соображая, как себя вести, одновременно приводя дыхание в порядок, чтобы не говорить с придыхом. Пулат делает вид, что, увлечённый картинками, не замечает пристального внимания к себе.
– Ну, ты, мужик, влип... – говорит, наконец, «гоблин», пытаясь сесть. Это получается, но удобную позу занять не удаётся – наручники коротковаты.
– Не влип, а вступил... – с философическими нотками в голосе поправил Пулат. – Жизнь такая... Гадит народ кругом, где ни попадя... Честное слово, как собаки... Никак не обойти...