Приручение. 2. Исцелю тебя
Шрифт:
Слова бескрайней любви и предложения руки и сердца я откладывал еще неделю. Давид не объявлялся, но незримо напоминал о своем присутствии, продолжая заваливать Дану подарками. Я пытался выйти с ним на связь, но он ожидаемо не отвечал на мои звонки. Дом я покидал редко, лишь только в крайних случаях, когда пациента невозможно было перенести. Дане не разрешал выходить на улицу. Коляску перенес на балкон, чтобы Марк хоть иногда дышал свежим воздухом. А еще я созванивался с женой Давида. Узнавал, как ее дела и в каком состоянии находился их брак. Документы на развод она стойко не подписывала. Но
Но прежде чем сделать ей предложение, решил признаться в том, кто я такой. Был готов к любому исходу. Даже к тому, что она уйдет.
К ее побегу я тоже подготовился. У меня были билеты на самолет для нее и Марка. А также сбережения, которые я положил на карточку только для Богданы. Я не знал, как она поступит. Простит. Возненавидит… Но хотел хотя бы знать, что она будет в порядке. Далеко от Давида и со своими личными средствами.
Вернувшись из клиники, сжал кольцо в кулаке и вошел на кухню. Не стал убирать кольцо в коробку, мне было приятно сжимать тонкий металл между пальцами.
Застал Дану за готовкой обеда. Она каждый день баловала меня изысканными блюдами и я привык к ее искренней заботе обо мне.
Она меня словно не услышала, стояла ко мне спиной, склонившись над столешницей.
— Как прошел твой день? — уже по привычке приблизился к ней сзади и уткнулся в ее волосы носом, с жадностью втягивая их аромат. Обвил руками талию и мы замерли на полсекунды. Это было наше время. Какие-то крохотные мгновения счастья, прежде чем я мог все разрушить. — Очень вкусно пахнет, — прошептал ей на ушко.
Однако Богдана не спешила ответить. Она тяжело вздохнула, а потом и вовсе всхлипнула. Я быстро убрал кольцо в карман брюк, отстранился и развернул ее лицом к себе. Заглянул в опечаленные глаза.
— Что случилось? — мой голос болезненно скрипнул.
— Я нашла покупателей на квартиру. И новую квартиру, я тоже нашла, — она вымученно улыбнулась. — А теперь понимаю, что не смогу и дня прожить без тебя… Герман… я просто в тупике и не знаю, что делать.
Вновь всхлипнула. Шагнув ко мне вплотную, зарылась лицом в расстегнутый ворот рубашки и безмолвно заплакала.
— Что ты такое говоришь? — погладил ее по волосам. — Почему ты вдруг должна жить без меня?
Богдана порывисто отпрянула и ее взгляд сделался немного укоризненным. Влажные глаза блестели, а губы слегка подрагивали.
— Ты и так сделал для меня слишком много, Герман. Никто и никогда подобного не делал. И я не имею права просить тебя переехать. Квартира очень далеко, в двухстах километрах. Ты не сможешь преодолевать такое расстояние, чтобы добраться до работы. Да я и не позволю тебе разрываться, между нами и тем, что далось тебе с таким колоссальным трудом. Только так я смогу отплатить тебе за то добро, которым я бессовестно пользуюсь. Я и так чувствую себя эгоисткой. Ты почти не ходишь на работу,
Ее слезы моментально высохли. Теперь я вновь увидел сильную, волевую девушку и не мог не восхищаться ею. А еще я не мог ее отпустить…
Попытался возразить, судорожно раздумывая как это правильно сделать. Закрыть клинику? Такой жертвы, Дана бы точно не приняла.
— Но ты же сможешь к нам приезжать, правда? — она с мольбой, смотрела мне в глаза и мне стало тяжело дышать от этого взгляда.
Никогда она меня не простила бы. Для нее я был чем-то чистым, правильным. На фоне поступка Давида, смог возвыситься и заслужить доверие девушки, в которую был безвозвратно влюблен.
Честь и совесть проиграли эту битву. Больше я не собирался говорить Дане правду. Возможно, эгоистично считая, что иногда бывает ложь во спасение.
Достал из кармана кольцо, сжал в кулаке и сделал глубокий вдох. Заглянул в глаза девушки. Все заготовленные слова напрочь забылись. Я чувствовал себя юнцом, и наверняка так же выглядел.
— Тебе не нужно убегать так далеко, — прошептал пересохшими от волнения губами. — Твоя безопасность намного ближе, чем кажется.
Разжал кулак, и поднес ладонь к ее лицу. Взгляд Даны в неверии впился в центр ладони. Она побледнела и сделала шаг назад. Вглядывалась в мое лицо с недоверием.
— Ты… ты же не делаешь, это из жалости? — убила меня своими выводами.
Но потом я вспомнил, что Дана все еще никому не доверяла. Я бережно заштопал прошлые раны, но пока не успел исцелить их полностью. На это потребуется гораздо больше времени, которого у нас практически больше не было.
— Я делаю это, потому что не хочу тебя отпускать, — вновь к ней приблизился. — Не хочу видеться на праздники или в выходные. Для меня это чертовски мало. Хочу видеть тебя по утрам в своей постели, а по вечерам в своих объятьях, когда ты качаешь на руках сына.
На словах о постели, она немного смутилась. Это был тот рубеж, который мы пока не перешагнули.
— Ты согласна? — попытался взять ее за руку, но она спрятала обе за спину. — Если нет, я готов ждать сколько потребуется.
И я готов был к этому ожиданию, вот только Дана и сама понимала, что от преследования это ее не спасет. Ей нужно было соглашаться. Но я видел, как в ней боролись разнообразные чувства и противоречия. Она тщательно взвешивала все за и против, в первую очередь, боясь что станет для меня обузой. Потому что не каждый готов жениться на женщине с ребенком. Но и она для меня была не просто женщиной с ребенком…
— Я не знаю, Герман, — ее глаза наполнились извинением. — Мне нужно подумать… И ты не подумай, что я сомневаюсь в своих к тебе чувствах. Но меня всерьез беспокоит твой спонтанный порыв.
Я постарался изобразить на лице задорную улыбку.
— Эй, я купил кольцо. Даже речь заготовил, правда от волнения забыл слова. Мой порыв нельзя назвать спонтанным.
Дана не поддержала шутку и не улыбнулась в ответ.
— Я не знаю, за что Господь мне тебя послал, — прошептала она и в ее глазах вновь заблестела влага. — Но я безумно благодарна ему за это. Только вот для тебя это все выглядит как жертва, Герман.