Приручи, если сможешь
Шрифт:
Не знаю, что ответить на эту его наглость, прежде всего потому, что он непредсказуем. И именно сейчас решает свести все к шутке или продолжить в более грубом и хамском ключе. Последним пользуется часто и с удовольствием. Готовлюсь к худшему…
— Но у Жени теперь есть еще и Веров, — хитро щурится, — а ради дочки, он своей собственной спиной прикроет зятя. Даже не сомневаюсь!
Угу, осталось только коварно потереть ручки и посмеяться. Но ты забываешь или просто стараешься игнорировать то, что твой сын без всяких сомнений сделает то же самое для любого из семейства Веровых.
—
— Чтоб не расслаблялись, Сатина! Профилактика! — на его лицо вновь возвращается цинично-надменное выражение. — Всё? Вперёд!
Распахивает дверь, кивая охраннику на мою сумку, а мне самой предлагая выметаться из своей собственной квартиры.
Да, Сатина, с ним больше никаких дел! Ни-ка-ких!
Хотя…
Понимаю, что рискую, но мне нужно попробовать!
— А как у тебя, Егор Андреевич, дела на личном фронте? — интересуюсь, когда машина начинает набирать скорость, направляясь прямо в аэропорт.
Замирает, а затем медленно поворачивая голову в мою сторону, негромко спрашивает:
— Хочешь развлечься напоследок? Чувствуешь, что Герасимов перекроет кислород полностью?
Ну, да…да! Рудов, ты как всегда в своём репертуаре.
— С чего ты взял? У нас свободные отношения.
Чистый, ничем не сдерживаемый смех.
— Ну, что ты мне гонишь, Сатина! Такой взгляд бывает только у того, кто точно ни с кем не будет делить свою женщину! Твоя работа, кстати, тоже под вопросом и это меня беспокоит больше, чем то, кто будет драть тебя по ночам.
— Ах, да! — перебиваю я его. — О взгляде! Девочка в восторге от тебя! Заметь, искренне, а это такая… редкость… Егор…
Рискую, но в душе растекается приятная волна отмщения.
Не успеваю даже глазом моргнуть, как он хватает меня за воротник пальто и притягивает так близко к своему лицу, что воздух выпущенный из его ноздрей опаляет мне щеку.
— Я надеюсь, ты ничего не пообещала этой малолетней идиотке?
— Ты знаешь, как я работаю, — изо всех сил стараюсь сохранить в голосе безразличие к сложившейся ситуации.
— На твоё счастье! — огрызается, с силой отпихивая меня назад.
— Ещё раз прикоснешься ко мне и я прокляну тебя на любовь, из-за которой будешь валяться в ногах своей единственной жалким, готовым на всё ковриком!
— Са-а-атина, — тихое зловещее шипение, — ты же понимаешь, что касаться я могу по-разному?
— Попробуй, — а теперь мне нужно выдержать этот взгляд. Собственно благодаря именно выдержке, мне и приходится тащиться сейчас к черту на кулички. Уж больно сибирские мужчины неравнодушны к "хрупким бабам со стальными яйцами". И Егору недвусмысленно намекнули, что пора бы освежить мой светлый образ, наглядной демонстрацией.
— Бл. ть! В который раз поражаюсь, как Женька с тобой работает? — расслабленно откидывается на спинку сиденья. — А Герасимова мне даже немного жаль…
Богдан
Ну, милая, всего пару слов, чтобы я точно знал, что ты едешь в эту чертову командировку без обиды на меня. И тогда, когда я надеюсь услышать слова готовые уже сорваться с её губ, в монолог Регины вклинивается Рудов. Сука! Знаю, что с ним у неё никогда ничего не было и не
Набираю номер единственного человека, который может помочь прояснить мне детали этого дела. Женя, не стесняясь, отвешивает отборный мат относительно действий своего отца и обещает перезвонить, как только выяснит что к чему. То есть в курсе поездки пока только я… Не до конца понимаю хорошо это или плохо и от этого напряжение только возрастает. Когда рука в нетерпении тянется совершить повторный звонок, экран высвечивается входящим:
— Богдан Александрович, все официально, поездка была запланирована еще с прошлого года, и это единственное дело, которое Регина вела вместе с отцом. Само дело на неделю — полторы, проблема в том, что зона закрытая, а это полное отсутствие связи… Но… — тут же добавляет он, — можете быть спокойны, с ней все будет хорошо!
Говорит уверено, хотя давно ли сам бултыхался в подвешенном состоянии с подачи собственного отца. Но я благодарен и за эти слова, и за тон, которым они произнесены. Мы с Евгением Егоровичем фактически квиты, сейчас он обеспечивает мне если не жизнь, то точно бОльшую часть сохраненных нервов.
— Родная, я тебя жду… — и еще десять минут надиктованных признаний отправленных в пустоту, не уверен прослушает ли она их сегодня или спустя неделю, когда связь станет доступной, но до одури хочу, чтобы первым, что она услышит, были именно эти мои слова сказанные сегодня…
Засыпаю кое-как и скорее всего только благодаря урчанию и теплу Агаты под боком.
Два дня. Работа. Много работы. К вечеру вторника встречаюсь с мамой. Спокойная, уверенная, что все делает правильно и это, черт возьми, отлично, потому что ее психологическое состояние беспокоило меня больше всего. Знакомит меня со своим адвокатом, и я в который раз поражаюсь тесноте мира — это подруга Регины — Вика. Вика, которая с легкостью справляется с самыми сложными юридическими задачами и при этом истрепала Регине все нервы перед Новым Годом своими сомнениями по поводу начала новых отношений. Но не сейчас! Ощущение, что лишь дотронувшись до неё, можно будет не спать суток пять подряд! То, что жизненно необходимо маме в ее нынешнем положении. Улучив момент, уточняю информацию по финансовому вопросу, Виктория одобрительно кивнув, дает мне координаты человека отвечающего за эту часть дела. И уже на выходе, чуть придержав меня за руку, с милой, очень трогательной улыбкой уверено сообщает, что Регина сделала правильный выбор…
Сделала?
Уже?
Это просто слова поддержки или ей известно намного больше, чем мне? Расправляю плечи, делая максимально глубокий вдох. Осталось ещё пять дней… Пять дней — это уже не неделя! И я смету все тайны и недоговоренности. Честность и откровенность тот фундамент, на котором можно построить что-то действительно ценное, а я хочу именно такое!
Мама уезжает на специально выделенной машине от фирмы Ирмы, предосторожность у них как всегда в приоритете. Сажусь за руль с намерением вернуться на работу и провести там по меньшей мере ещё четыре часа. Но…