Приручить и властвовать
Шрифт:
Она последовала его приказам, раздвигая ноги врозь, чуть шире, чем плечи. Она была в курсе, что другие рабыни обучались этой позиции. Ее опыт был... другим. Ощущение ограничения от наручников вновь заставило ее нервничать.
– Прекрасно.
Он проверил подгонку ее манжет. К ее удивлению, он ослабил один чересчур прилегающий манжет на лодыжке.
Мгновение он пристально разглядывал ее.
– Ты прекрасная женщина, Кимберли.
Он прогуливался вокруг нее, осматривая, и каким-то образом, возможно, по причине его осторожного прикосновения,
На этот раз его палец пробежался по шраму от ножа, вызывая странное ощущение покалывания и онемения, что было следствием поврежденных нервов. Он нахмурился, глядя на лиловый синяк на ее ноге, оставленный сапогом Надзирателя за то, что она расплескала каплю его кофе.
Далее проследовав руками по бедрам, он коснулся ее лона. Слегка. Обнаженного. Гладкого. Она стала экспертом по бритью в последние недели. Ким почувствовала поглаживание рукой, но это не привело ни к чему, кроме воспоминаний о других руках и членах.
"Pobrecita," (прим.
– бедняжка) - буркнул он себе под нос, посмотрев ей прямо в глаза.
– Я собираюсь проверить тебя тщательнее, Кимберли. Мне нужно иметь представление, есть ли какие-то проблемы.
Тщательнее? Понимание ударило оглушающей волной, когда он перешел к столу и брызнул смазку на свои пальцы. О Боже. Она закрыла глаза, выжидая. Не надо напрягаться. Я не здесь. Прекрасный день, чтобы посетить пляж. Песчинки под ногами, океанский бриз...
К ее удивлению, она почувствовала только тепло его тела, легкое прикосновение его шелковой рубашки к своей груди, дыхание на своей щеке.
– Посмотри на меня, - отозвался он очень тихим голосом.
Я не хочу. Ким подняла взгляд. Его лицо приблизилось к ее, темно-карие глаза наполнились таким сочувствием, что она едва не расплакалась.
Его рука обхватила выпуклость ее груди.
Нет. Она повернула голову, однако добилась его предупреждающего звука из глубины горла. Он отдал ей приказ. И ждет от нее послушания.
Она подняла на него глаза.
Его смазанные пальцы скользили так, как она уже очень долго не ощущала на себе чужие прикосновения. Мастер R безмолвно следил за ней, в то время как его пальцы коснулись ее клитора, затем раздвинули половые губы. Он ввел палец внутрь нее, и она начала непроизвольно извиваться.
– Шшш, Chiquita (прим.
– девушка).
Другой рукой он гладил ее попку, удерживая на месте. Он быстро поцеловал ее, будто успокаивая, а затем скользнул в нее вторым пальцем, нажимая выше. Она попыталась сомкнуть бедра, но поняла, что его ступни стояли во внутреннем пространстве ее ног, поддерживая их раздвинутыми. Спустя минуту, его пальцы выскользнули из нее.
Не закончено. Он отошел назад и взял латексные перчатки из коробки.
«Я ненавижу это. Ненавижу
– Наклонись и раздвинь ягодицы, девочка.
Его голос вдруг стал холодным. Беспощадным.
Она моргнула от перемены, а затем заметила приближение Надзирателя. Изменился ли образ действий Дома на холодный из-за Надзирателя? Мысль была... интересной.
– Немедленно, девочка.
Поторопил он ее.
Сознание Ким не замечало, как тело напряглось. Он прикоснулся к ней... там. Стиснув зубы, она наклонилась, выгибаясь попкой вверх, и раскрывая себя для его осмотра.
Смазанный палец кружил по тугому кольцу мышц.
– Ее брали анально? – спросил Надзирателя Мастер R.
– Ах, да. Если только покупатель не делает заявку на анальную девственницу, по-нашему мнению, разумно предварительно подготовить каждую рабыню.
И лицо Надзирателя озарила улыбка.
Крупный палец Дома прижался к ее анусу. Она хотела вырваться, и он, как будто зная это, крепко держал ее бедра в знак предостережения. Затем палец прорвался в кольцо мышц, проскользнув внутрь. Назад и вперед, пока не привел ее тело в состояние неконтролируемой дрожи.
– Ммм. Неплохо.
– Он отошел, чтобы выкинуть перчатку в емкость для мусора.
– Похоже, мне все же предстоит готовить ее с более большой анальной пробкой, чтобы предотвратить разрывы.
Надменно произнес Дом.
Эта мысль заставила ее съежиться, и гнев поднялся, вытеснив испуг. Будто он был такой большой. Однако, мельком взглянув на его брюки, Ким удостоверилась, что он сказал правду. Он мог причинить ей боль. Сильную.
Снова схватив сабу за затылок, Рауль повел ее к месту, где с потолка свисали цепи – к единственной среди них, закрепленной болтами к полу. Он поставил ее в стойку "распятия", зафиксировав ноги широко друг от друга, затем подтянул цепи на ее руках, обеспечив ей неподвижность.
Она закрыла глаза, пытаясь попасть в место, где не будет такого страдания. Конечно не сабспейс, но... Нынешнюю боль она попросту вытерпит. Лодка отчалила от берега, волны плещут о борт, ветер треплет ее волосы...
После беглого обзора стены, он выбрал флоггер и кошку-девятихвостку (прим. плеть), и вернулся. К ужасу, он провел руками по ее плечам, рукам, стану, ногам. Вынуждая ее вернуться в настоящий момент, черт бы его побрал. Ладони Мастера R были шершавыми, ногти на пальцах рук острижены.
Ее плоть ожила под его прикосновением. Точнее - ее кожа, внутри она осталась безучастной. Дом повторил движение, поглаживая по ней лентами плети. Он выбрал их средней толщины, из мягкой оленьей кожи, а не одну из тех, где ленты завязаны узлами, слава Богу.
Мужчина хлестнул кончиками, и те прошлись по ее спине, как обильные дождевые капли. Она вздрогнула, затем расслабилась, так как град ударов флоггера продолжался, равномерный и бесперебойный. Почти комфортный.
Мастер R переместился к ней спереди, продолжая наносить легкие удары.