Приручить и властвовать
Шрифт:
– Откуда ты, Кимберли? – тихо спросил он.
«Не имеет значения. Ныне я в аду». Она пристально смотрела через его плечо на стену с кнутами и флоггерами.
– Кимберли?
– повторил он низким голосом.
Она произносила слова, запинаясь, как будто вычерпывала их из больших океанских глубин.
– Я... из Атланты.
– Нет, неправильно. Мама в Атланте. Почему я чувствую себя такой потерянной?
– Я работала в Саванне.
Хвосты плети больно задели ее груди, и она вздрогнула, ощущая, как нечто непрошенное распускается внутри
– У тебя легкий южный акцент.
– Он остановился, минуту изучая ее. Его взгляд... Как он ухитрялся переходить от образа жуткого потрошителя к потрясающе привлекательной личности? Он шагнул вперед, снова достаточно близко, чтобы она прочувствовала тепло, излучаемое им, а затем провел рукой вниз по ее волосам.
– Маленькая рабыня, я задал тебе вопрос. Что бы ты ни ответила, не будет никакого наказания или гнева с моей стороны. Мне просто нужно знать, в чем ты нуждаешься, и двигаться в этом направлении.
Она нахмурилась. Почему он продолжает желать разговора? Но она не может не ответить на вопрос - как будто у нее был выбор. Ким кивнула.
– Буэно.
– Он помедлил мгновение, как бы подыскивая слова.
– Пожалуй, я могу помочь тебе ответить.
– Он изогнул руку и легко коснулся большим пальцем нижней губы.
– Вынудить тебя наслаждаться поркой. Сделать так, чтобы ты кончила. Или я могу просто пороть тебя, пока не закричишь от боли. Я... Это не мой метод.
– Его глаза потемнели, челюсть напряглась в гневе, но не на нее, каким-то образом она знала это.
– Ты уже слишком много испытала на себе. Принудительное удовлетворение может навредить больше, чем перенесенная боль. Так что я предоставляю тебе право выбора. Что бы ты предпочла?
Она не испытывала оргазма с тех пор, как ее взяли в плен, но с его подходом и управлением было так приятно ощущать почти что... заботу, которая способна вывести ее из равновесия. Это несомненно результат пленения, - зацепиться за единственного мужчину, который относится к тебе, как к личности. Пока он ожидал, так потрясающе уверенный в своем мастерстве, внутренности Ким скрутило подозрение, что он может заставить ее кончить. Здесь. Вынудить ее раскрыть свою внутреннюю сущность перед работорговцами. Надзирателем. Она покачала головой, прошептав:
– Нет.
– Что нет?
– Не заставляйте меня... Просто причините боль, ладно?
– Ты не хочешь оргазм. Предпочитаешь боль.
– Он подождал ее подтверждающего кивка, и его губы скривились, словно он попробовал на вкус нечто противное.
– В таком случае у меня к тебе такая просьба. Как только ты почувствуешь боль по-настоящему, пожалуйста, кричи. Это позволит нам обоим убраться отсюда быстрее.
Нет. Она не издаст ни звука. Мольбы, крики, нытье были признанием поражения. При каждом избиении, она упорствовала до тех пор, пока болевые ощущения не захлестывали, и не опускали ее психику до примитивных инстинктов. Сейчас он приказал ей сдаться преждевременно?
Тот кусочек ее, который по-прежнему оставался Кимберли, сказал нет. Никогда. Тем не менее, он предоставил ей этот выбор, предприняв попытку облегчить все для нее. Или его доброта была очередным трюком?
Она не могла упорядочить
– Хорошо, – тихо сказала она.
Он поднял бровь.
– Да, Мастер. Мне жаль, Мастер, - добавила она так быстро, что ее речь вышла скороговоркой.
– Очень хорошо.
– Его рот изогнулся в полуулыбке, прежде чем он снова поцеловал ее своими горячими губами в сравнении с ее холодными. Когда он отстранился, то его поза стала высокомерной. Проявленная им ранее озабоченность исчезла с лица.
С какой стати она так сильно раскрылась, выдав ему все? Он разыграл ее, чтобы запудрить ей мозги.
Он отошел с властной мощью, разворачивая при этом плеть, а затем скрылся у нее за спиной. Удары полоснули верхнюю часть ее спины, по обе стороны от позвоночника, по ягодицам. Хвосты ударяли с глухим стуком по ее коже в неторопливом устойчивом ритме. Затем все быстрее.
Слишком быстро, ее спина и зад запылали. Он оставался позади нее, безостановочно наращивая темп.
– Вы чертовски хороши в этом, Мастер R, - вмешался Надзиратель, его подмазывающийся, пронзительный голос заставил ее съежиться.
– Но я удивлен, что вы не трахаете ее, как двое других.
– Пожалуйста, зовите меня Рауль, - бросил он, не пропустив ни один удар.
Всюду, где он попадал, по-настоящему начала расти боль. Тотчас же он изменил амплитуду взмахов таким образом, что только скользящие удары пронизывали ее кожу, и ощущения легких ударов превратились в жалящие. Значительно, гораздо сильнее. Она сжала руки в кулаки.
– Я крайне редко трахаюсь на публике, - добавил Мастер R.
– Если в данный момент она не талантлива, она может научиться.
– Его голос усилился.
– Прямо сейчас, я хочу услышать ее голос, когда она пронзительно кричит.
Сквозь вихрь красноты в ее сознании, она уловила его легкое ударение на слове. Крик. Он велел, чтобы она кричала.
«Нет. Ни за что».
– Давайте попробуем кошку.
– Удары прекратились. Звук шагов. Другой со свистом рассекающий воздух звук. Мужество ее покинуло. Плеть, кошка-девятихвостка. Ким попыталась собраться с силами.
Он нанес удар, разрывая пополам подобно когтям кожу на ее верхней части спины. С левой стороны, потом с правой. О, Боже! Ее челюсти сомкнулись, сжавшись, не выпуская ни единого звука наружу. Она уставилась на стену, плечи в огне, и почти слыша его голос: Сделай это.
Следующий удар был сильнее. Она почувствовала жалящую боль и ожог разорванной кожи. Кричи. Ким открыла рот. Ничего не вышло.
Он ударил по верхней части ее ягодиц, и на этот раз, лишь только боль взорвалась в ней, она вымучила пронзительный крик. Еще два удара обрушились, разрывая ее тело, подобно орудийному огню. Защитная стена молчания рухнула, она обвисла, и снова закричала. Струйка жидкости побежала вниз по спине. Ее кровь.
Он остановился. О, Боже, он остановился. Слезы скатывались по ее лицу, брызгая на пол. Сквозь звон в ушах, она услышала его обращение к Надзирателю, - Весьма мелодичный крик. Кстати, я обратил внимание, что она хорошо обслуживала, а это важно для меня. Неуклюжая блондинка, пожалуй, никуда не годится.