Приручить пламя
Шрифт:
– Неужели ты думал, что только у рода Кастнеров бывают проблемы? – княжна хмыкнула. – Порой меня просто поражает твоя самовлюбленность.
И хоть я ощущал, что девушка говорит правду, все равно кинул быстрый взгляд на родовой перстень. Он оставался кристально чист, однако, история с нападением все равно не давала мне покоя. Княжна совершенно права, я самоуверен, а еще крайне подозрителен.
– Какое отношение ты имеешь к нелегалам, которые уничтожили источник? – напрямую спросил я.
Она, казалось, нисколько не удивилась вопросу. Более того, словно ждала его и тут же наигранно изогнула
– И почему я должна отвечать на откровенный допрос?
– Не забывай кто я....
– Кто?! – перебила княжна, сверкая синими глазами. – Давай запугивай меня дальше невообразимыми расправами и карами. Можешь прямо сейчас начать копаться в истории нашего рода, распутать все хитросплетения, вывести всех и каждого на чистую воду. Вот только в таком случае я разрываю наше соглашение. Немедленно.
– Тогда ты тоже потеряешь союзника, мы помогаем друг другу.
– Мне плевать, переживу. В крайнем случае найду себе другого помощника, – она кокетливо похлопала ресницами. – Или полагаешь, никто не согласится?
Айрелия хмыкнула и на секунду задумалась, а затем продолжила:
– А вот Кастнеры не выживут. Никто из вас. Что-то я не вижу очереди из желающих взять целый род изгоев под свое крыло.
Княжна с вызовом подняла взгляд, ожидая моего решения. А я оказался в ловушке. Сейчас все благополучие нашего рода зависело от настроения одной взбалмошной блондинки, и она это прекрасно уловила.
Мало того, сумела использовать в своих целях. Я зло скрипнул зубами, соглашаясь на поставленные условия.
– Мадам Бафри нас ждет, поторапливайся! – кинул я ей, рывком разворачиваясь и быстрым шагом направился вверх по улице, точно зная, что девушка следует за мной.
Этот раунд остался за княжной, но я все равно докопаюсь до истины. Рано или поздно.
Глава 8. Мадам Бафри
Айрелия Норен
Мадам Бафри оказалась невысокой полной женщиной в годах. Она хлопотала вокруг меня, непрестанно причитая, и предлагала все новые виды платьев, но Рейонер раз за разом их отвергал.
Не знаю, было ли это своего рода местью или очередной мерзкой чертой характера, но создавалось впечатление, что он хочет запаковать меня в непроницаемый кокон, даже без намёка на очертания фигуры.
– Я же ясно сказал, – снова принялся раздавать он указания, – никаких новомодных корсетов и полупрозрачных шлейфов. Платье должно быть максимально простое, строгое. Желательно из прошлых коллекций.
– Но разве можно прятать такую красоту? – попыталась возразить мадам Бафри. – Ты только посмотри, какая фактура. Осанка, глаза, талия в конце концов. Милочка, – обратилась она уже ко мне, – если захочешь, ты можешь стать известнейшей моделью в Синарии. Самой желанной невестой и уважаемой княжной.
– Эту, как ты выразилась, красоту, не только можно, но и нужно спрятать. Завтра прием у Ингарда Третьего, и лишнее внимание нам ни к чему.
Если дело именно в этом, то я готова потерпеть еще несколько часов пыток примерками. Здесь я впервые была полностью согласна с ищейкой. Пусть хоть пугалом вырядит, но выведет из дворца живой и невредимой.
Вот только чутье подсказывало,
– Так бы сразу и сказал, что не потерпишь соперников, – фыркнула женщина, истолковав его слова на свой лад, – а то, заставил меня здесь целый час прыгать, как заведенную. А ведь я уже не в том возрасте, Реонер. Хотя, признаюсь, в этот раз девушка что надо.
Она хитро мне подмигнула, отчего ищейка закипел, покрываясь красными пятнами. Оказывается, не одна я могу выводить этого бесчувственного чурбана из себя.
Мысленно добавила мадам Бафри очков, однако, предпочла не вмешиваться в перепалку, наблюдая со стороны. И это не осталось незамеченным.
– К тому же неболтливая, – сделала вывод женщина, – и скромная, что редкость в наши дни. Ценить надо сокровище, свалившееся на твою дурную голову. Бриллиант, чистый бриллиант.
К концу увлеченного монолога, пятен на лице ищейки стало в несколько раз больше. Не знаю, каких усилий ему стоило держать себя в руках, но спорить с мадам Бафри он не стал. Хотя, уверена, в своих мечтах Рейонер уже избавился от «скромного и неболтливого» бриллианта всеми мыслимыми и немыслимыми способами.
– Боюсь, мадам Бафри, ваши выводы поспешны, – все же терпение у ищейки оказалось небезграничным, и он прервал-таки дифирамбы в мой адрес.
– Не тебе решать, – отрезала женщина, уперев руки в бока, – я людей насквозь вижу. Иначе как бы я стала столь уважаемым в столице кутюрье? Да у меня сам император одевается! – и тут же резко переключилась. – Это подойдет. Строго, но в меру. Кроме того, без вызова и рассеивает внимание. А главное, подчеркивает природную скромность. Идеально!
Жестом уличного актера она достала из гардероба темно-серое платье из тонкой шерсти. По подолу была пущена изящная светлая вышивка, резко контрастирующая с простотой платья. Та же вышивка украшала и чуть расширяющиеся книзу рукава. Спина и ворот были наглухо закрыты, но платье выглядело настолько благородным, что его это ничуть не портило. Даже наоборот.
Я восхищенно замерла. Никогда не носила ничего подобного.
– Что смотришь, надевай, – она бросила платье мне в руки и вытолкнула в примерочную комнату к бойким помощницам, которые в одно мгновение помогли облачиться.
Я смотрела на себя в зеркало и не узнавала.
Теперь я выглядела старше, но в то же время гораздо привлекательнее. Ткань плотно облегала фигуру, ярко подчеркивая достоинства, а вышивка дарила невероятный шарм. Изящество, переплетенное со строгостью… да, теперь даже мне было трудно оторвать от себя взгляд.
Медленно, словно привыкая к новому образу, я вернулась в зал. Всегда было странно ощущать себя благородной княжной, но сейчас я, как никогда ранее, вжилась в роль, гордо вскидывая голову и расправляя плечи.
Ищейка все так же переругивался с владелицей салона. Мадам Бафри совершенно не хотела сдавать своих позиций и разговор выглядел даже излишне эмоциональным. Неспешно Рейонер повернулся в мою сторону, так и недоговорив очередную колкость в адрес женщины, и восхищенно замер. Его глаза удивленно расширились буквально на несколько мгновений, но тут же снова застыли в раздражении и гневе.