Пришедшие из ночи
Шрифт:
— Он тоже коллекционер? — осторожно поинтересовался Хар.
— Да, — ответил Бронштейн. — Мы знакомы больше двадцати лет.
Он улыбнулся своим мыслям, а потом спросил:
— А как ваши успехи с монетами, инспектор?
— Потихоньку продвигаюсь вперед, — улыбнулся Хар. — Узнал адрес здешнего клуба и побывал там. Очень интересные люди. И знаете, как-то непривычно. Огромный перепад в возрасте: от мальчишек до стариков. А общаются все на равных.
— Привыкайте, — сказал Бронштейн и тоже улыбнулся. — В среде
— В моей коллекции теперь целых пять монет, — сдержанно похвастался Хар. — А в клубе я присмотрел себе еще две, очень симпатичные. Но пока не решил, брать их или немного подождать. Почитаю, подумаю.
— Вы молодец, — покачал головой Бронштейн. — Тут я могу вас похвалить. Вы — редкость, обычно собирать что-то люди начинают лет с двенадцати. А как успехи в теории?
— Постепенно осваиваю, — Хар вздохнул. — Но эта наука дается не легко.
— Знания необходимы, — профессорским тоном сказал Бронштейн. — Иначе любое собирание становится бессмысленным.
— Да я понимаю. Недавно просмотрел вводную лекцию по маркам, показывали тематические коллекции. Чего там только нет. Красота…
— Марки много лет выпускались в основном для коллекционеров, — пожал плечами Бронштейн. — Для писем вполне хватало стандартных выпусков. Так что там действительно есть все, на любой вкус: от техники до живописи. Не решили и их начать собирать?
— Нет, это не для меня, — покачал головой Хар. — Монеты мне ближе. Они, как бы это выразиться… Они настоящие.
Он вздохнул, и переходя на серьезный тон, сказал:
— Однако у нас сейчас другие заботы, не так ли, профессор? Вы привезли нам новости?
— Да уж, — проворчал Бронштейн. — Доктор Соренсен скорее всего прилетит позже, если прилетит вообще. Она уже заканчивала разбираться в структуре, когда неожиданно обнаружила, как сказала мне перед отлетом, еще несколько очень любопытных вещей. Бессмысленно отрывать ее. Я думаю, с этим входом мы вполне разберемся и сами.
— В отчете оказалось что-то полезное для вас?
— Очень многое. Спасибо за информацию. А вот этот вход… он меня очень тревожит.
— Странный вход. Я так и не понял. Что за смысл был делать его в Цветке для человека без пароля?
— Не повторяйте ерунду, которую сказал кто-то, инспектор, — бросил Бронштейн, строго глядя на него. — Вход находится в самом центре Цветка. Причем здесь пароль? Туда так просто не попадешь. Просто это означает, что те, кто задумал это, хотели скрыть, для кого был сделан этот вход. А войти через него в нейросеть сможет любой. Вы поняли? Любой, кто в нужное время окажется рядом. И права у этого человека окажутся такие, что не дай бог!
Скикар замедлил скорость и начал опускаться.
— Вы говорили с доктором Сикорски? — спросил Бронштейн.
— Да. Я прилечу за вами в одиннадцать вечера, а он будет ждать у входа в
— Очень хорошо.
Бронштейн вышел из скикара и махнул Хару рукой.
— Жду вас вечером.
— Простите, профессор, — медленно начал Хар. — Этот чертов вход существует уже одиннадцать дней. Кто и что через него делал, неизвестно. Да и ночная нейросеть пока в состоянии отладки… Вы не хотите немного подстраховаться? Кто знает, что она в состоянии выкинуть.
Бронштейн посмотрел на него и улыбнулся.
— Спасибо за сомнения, инспектор. Вы быстро растете. Но меня не надо настраивать быть серьезным.
Он приподнял свою рабочую папку и легонько похлопал по ней рукой.
— Все необходимое с собой. Знаете, есть такое старинное высказывание: "Praemonitus, praemunitus". Никогда не слышали?
Хар покачал головой.
— Так вот. В переводе с одного очень древнего языка на интерлингву оно означает: "Предупрежден, значит вооружен".
ГЛАВА 11
1
Чисто теоретические занятия в институте закончились, они начали чередоваться с не менее интересной практикой. Теперь студенты не только учились, но и мотались по разным исследовательским организациям, где участвовали в монтаже и тонкой наладке новых нейросетей.
На четвертый год Хару понравилась одна девушка, на курс младше. Он ей вроде тоже не был безразличен, но их отношениям не суждено было развиться: Габи почему-то встретила его избранницу в штыки. Она тут же бросила своего очередного ухажера и теперь не отходила от Хара ни на шаг.
Хар не понимал, в чем дело. Они дулись друг на друга пару недель, пока однажды после сдачи зачета по практике Хар не поймал Габи в общем зале и отведя в сторону, решительно не потребовал объяснений.
Габи немного помялась, а потом сказала, что влюбилась. И на этот раз, кажется, очень серьезно.
— Молодец, — чистосердечно сказал Хар. — А причем здесь я?
Габи помолчала и немного покраснела.
— У него такой тяжелый характер, — несмело начала она. — На девушек совсем не смотрит. Он…
— Да какая разница, какой он, Габи? Расскажи ему все и точка. — Хар ничего не понимал. — Признайся первая. Ты же такая симпатяга, против тебя никто не устоит.
— Даже ты?
— Даже я, — согласился Хар. — Так кто это?
Габи набрала воздуху и покраснела еще больше.
— Ну… он… он…
— Я понимаю, что это он, а не она, — сказал Хар. — Не тяни, Габи. Кто этот таинственный "он"?
— Ты, — выпалила Габи и опустила глаза.
Хар от неожиданности присвистнул.
— Это что, шутка?