Пришельцы с небес
Шрифт:
— Пестуном? — раздраженно переспросил Бордман, поспешно отдергивая руку от головы медвежонка. — Что-то я не помню, чтобы я баллотировался на такую странную должность!
— Когда у медведицы рождается новый медвежонок, она заставляет прошлогоднего медвежонка-подростка присматривать за своим несмышленым братцем или сестрицей, — весело объяснил Хайдженс. — А Фаро Нелл явно решила доверить эту почетную должность вам.
— Я ее об этом не просил. — Бордман оттолкнул морду ласкающегося к нему Наджета.
— Да шлепните его несколько раз, и он вернется к матери, — посоветовал Хайдженс.
— Вот еще! Если уж в остальном от меня пользы немного,
Хайдженс остановился и внимательно посмотрел на него.
— Устали?
— Нет! — быстро солгал Дэниэл.
На самом деле он боялся, что долго не протянет. Человек, привыкший полагаться на услуги роботов, не очень-то приспособлен к многомильному путешествию по полным опасностей диким лесистым горам.
— Нам нужно торопиться, — сказал Доналд. — Но как только стемнеет, мы устроим привал. Держитесь, осталось уже немного!
Бордман молча оттолкнул его, прошел вперед и услышал, как Хайдженс негромко рассмеялся за его спиной.
Когда наконец наступила ночь, Хайдженс дал сигнал к остановке, но из опасения перед ночными обитателями Лорена не стал разжигать костра. Впрочем, в темноте тоже было небезопасно, так как «ночные бродяги» с вечера выходили на охоту. Он устроил заграждение из колючих кустов, открыл пару банок консервов, но Бордман был так измучен, что повалился спать, отказавшись от ужина. Вскоре улегся и Хайдженс, пристроив под рукой бластер. Медведи чутко дремали, просыпались и снова начинали храпеть. Семпер сидел неподвижно на сухой ветке, спрятав голову под крыло.
А потом ночной концерт как-то неожиданно стих, и наступила чудесная, полная утренней прохлады тишина, мир вокруг расцвел под утренними лучами солнца, пробивающегося сквозь чащу. Они быстро поднялись и тронулись в путь. После отдыха Бордман чувствовал себя куда бодрее.
Днем они вынуждены были остановиться на два часа, чтобы сбить с толку сфиксов, напавших на след медведей.
— Почему бы не придумать надежное средство, уничтожающее запах? — сказал Бордман. — Если изобрести средство, мешающее сфиксу учуять запах жертвы, люди куда свободнее смогут передвигаться по этой планете. Что скажете, Хайдженс?
— Великолепная мысль! Вот и займитесь этим, когда вернетесь в свое Колониальное Управление!
Дэниэл промолчал. Он не был уверен, что вернется.
Ночью они снова сделали привал и лишь на третий день добрались до подножия плато, которое издали напоминало горную гряду. На самом деле оно оказалось пустынным плоскогорьем. Странно, что пустыня лежала так высоко над уровнем моря, в то время как низкая впадина обильно смачивалась дождями. Но на четвертый день им стала ясна причина этого явления. Далеко впереди на краю огромного плато они увидели каменную глыбу. Она была похожа на нос большого судна. Хайдженс сразу обратил внимание на то, что гора лежала на пути ветров и разрезала их, как нос корабля режет волну. Несущие влагу воздушные потоки с двух сторон обмывали плато, поэтому середину его палящие лучи солнца превратили в выжженную пустыню.
Этот четвертый день чуть не доконал Бордмана. Несколько часов ушло на то, чтобы подняться до середины заваленного камнями склона. Семпер дважды во время подъема летал над большим скоплением сфиксов, которые бежали параллельно дороге то с одной, то с другой стороны.
Хайдженс никогда прежде не видел столько чудовищ, обычно в стае их было не больше дюжины. Он не отрывал взгляда от маленького экрана, отражающего то, что видел Семпер на расстоянии
Пятьдесят, шестьдесят… семьдесят лазурно-рыжих обитателей ада!
— Я с ужасом думаю о том, что эта свора может напасть на нас, — признался Хайдженс. — Боюсь, что тогда мы окажемся в незавидном положении.
— Вот здесь бы нам пригодился бронетанк, управляемый роботами, — прохрипел Бордман. Он радовался каждой, даже самой маленькой остановке.
— Да, что-нибудь бронированное не было бы лишним. Один человек может уцелеть на такой станции, как моя. Но если он убьет сфикса — все пропало. Он будет осажден, и ему придется долго просидеть в своей норе, вдыхая запах дохлого сфикса, пока аромат не улетучится. И ни в коем случае, нельзя больше убить ни одного зверя, так как иначе придется сидеть в крепости до самой зимы.
Они взбирались по склону, круто поднимавшемуся вверх под углом примерно в пятьдесят градусов; медведи шли очень легко, Бордман пыхтел громче любого из них. Хайдженс не спускал глаз с телепластинки.
— Ну и дьявольский подъем, — сказал он, отдуваясь. — Пожалуй, нужно передохнуть…
— Если это из-за меня, — строптиво отозвался Бордман. — То я еще полон сил и…
— Вы-то, может быть, и полны. Но я отнюдь не железный. И медведи тоже, особенно Наджет.
Дэниэл посмотрел на Наджета с особой симпатией, снова подумав о нем как о товарище по несчастью.
Звери радостно улеглись отдыхать, едва их хозяева остановились, но чувствовалось, что они все время настороже.
— А медведи у вас здорово вышколены, — пробормотал Бордман, борясь с желанием заснуть. — Я вполне понимаю Семпера, у которого не хватает терпения…
— Не я их вышколил, — ответил Хайдженс, внимательно рассматривая изображение на пластинке. — Это ведь видоизмененная порода, и все их качества передаются по наследству. Ученые на моей родной планете разумно учли психологический фактор, когда выводили новую породу. Им нужны были животные, которые могли бы драться как Дьяволы, жить вдали от родных мест, таскать тяжести и по-собачьи быть преданными человеку. Люди с давних времен Делали попытку добиться необходимой степени физического развития у животных, обладающих высокой духовной организацией. В результате должна была получиться гигантская собака. Но на моей планете лет сто тому назад такой опыт решили проделать с медведями. Опыт оказался удачным. Первый медведь, названный Чемпионом Кодьяка, обладал уже всеми качествами, которые вы можете найти у его потомков.
— Но на вид они вполне нормальные медведи… — у Дэниэла едва хватало сил следить за рассказом.
— Они абсолютно нормальные. — В голосе Хайдженса появились теплые нотки. — И ничем не хуже обычного пса. Их даже не нужно обучать, как Семпера. Они сами всему учатся.
Он снова посмотрел на лежащую у него на ладони пластинку, на которой отражалась верхняя часть склона.
— Семпер — ученая, но недалекая птица, хорошо тренированный разведчик, и только. А медведи стараются дружить с людьми. Они зависят от нас в эмоциональном отношении, как и собаки. Если Семпер слуга, то они помощники и друзья. Служить человеку орла вынудили обстоятельства, а медведи нас любят. Семпер, не задумываясь, оставил бы меня, если бы понял, что может прожить один. Но он уверен, что может есть только то, что ему дают люди. А медведи не ушли бы от меня. И я к ним очень привязан. Может быть, за то, что они меня так любят.