Пришелец и закон

Сойер Роберт Джеймс

Когда объятия закончились, Хаск снова обернулся к двоим людям. Они с Селтар по-прежнему держались передними руками, однако он снова включил транслятор задней рукой.

— Простите нас, — сказал Хаск. — Я не упоминал о том, что мы с Селтар — супруги?

Фрэнк ухмыльнулся.

— Нет, не упоминали.

— Так вот, это так. Больше того, она моя всесупруга — мы договорились, что когда придёт время, я оплодотворю все четыре её лона.

— Да вы сердцеед, — с улыбкой заметил Дэйл.

— Позвольте

мне, — сказал Хаск, — представить вас друг другу как у вас принято. Селтар, это Дэйл Райс, человеческий адвокат. А это Фрэнк Нобилио, человеческий учёный и правительственный служащий. Они хорошие люди, и они мои друзья.

— Здравствуйте, Селтар, — сказал Фрэнк.

Голос её транслятора был такой же, как у транслятора Хаска — должно быть, Хаск просто скопировал программу перевода со своего карманного компьютера на её.

— Приятно познакомиться, — ответила она.

— Вы были здесь всё это время? — спросил Фрэнк.

— Да, — ответила она.

— Но почему здесь? Вам здесь не холодно?

— Когда я выбираюсь за пределы корабля, от холода меня защищает скафандр, а свет здесь не такой яркий — в этих широтах солнце не поднимается высоко над горизонтом.

— Поразительно, — сказал Дэйл. — И остальные считают вас мёртвой?

— Да, — ответила Селтар. — И они должны продолжать так считать.

— Почему?

— Я — ваша единственная надежда.

— На оправдание Хаска?

Пучок её щупалец распался на две половинки в уже знакомом аналоге пожатия плечами.

— Ваш язык не очень точен. Я — ваша единственная надежда. Я — единственная надежда для вас всех.

— Простите?

Хаск вмешался.

— Она хочет сказать, что она — единственная надежда для всей человеческой расы.

— Что? — брови Фрэнка удивлённо взметнулись вверх.

— То, что мы вам расскажем, должно оставаться тайной, — сказала Селтар. — Вы не должны об этом никому рассказывать без нашего разрешения.

— Мы обещаем, что никому не расскажем, — ответил Дэйл.

Хаск повернулся к Селтар:

— Он говорит правду.

— Тогда скажи им.

Хаск снова повернулся к людям.

— Мы с Селтар принадлежим к иной, чем остальные шестеро тосоков, религии, хотя, возможно, правильнее было бы это назвать философской школой. — Он посмотрел на Фрэнка, потом на Дэйла. — Способ размножения, обычный для тосоков — когда большинство союзов заключается между одной женщиной и четырьмя мужчинами — ведёт к высокой степени родства внутри тосокской популяции. Результатом этого является тенденция считать выживание нашего вида более приоритетным, чем выживание конкретного индивидуума. Школа, к которой мы с Селтар принадлежим, осуждает это; мы видим, к каким бедствиям это может привести. Вот почему мы образуем лишь парные союзы.

— Я не понимаю, —

сказал Фрэнк. — Разве такое родство всех со всеми не играет положительную роль? Уверен, что у вас, к примеру, меньше войн, чем у нас.

— На самом деле у нас вообще не бывает войн, — сказал Хаск. — Я был потрясён, узнав, насколько обычны они в вашем обществе. Но у всеобщего родства, как и у любого другого явления, есть две стороны, и в данном случае негативный аспект стремления защитить вид любой ценой перевешивает все преимущества.

Он замолк, словно подбирая правильные слова.

— Дэйл, на этом процессе нам встретился по крайней мере один присяжный, готовый сказать или сделать всё, что угодно, лишь бы попасть в состав жюри, предположительно, чтобы повлиять на его решение. Так вот, мы с Селтар также сделали всё, что могли, чтобы нас назначили в эту межзвёздную экспедицию. — Его передние глаза моргнули. — Подлинная трагедия в том, что несколько таких экспедиций отправились без наших представителей на борту.

— О чём вы говорите? — Дэйл был явно растерян.

— С какой, по-вашему, целью тосокская экспедиция прибыла в вашу систему?

— С исследовательской, разве нет? — сказал Дэйл. — Посмотреть, что тут есть.

— Нет. Целью экспедиции является обеспечение выживания — выживания тосоков как биологического вида.

Фрэнк кивнул: его худшие предположения подтверждались.

— То есть вы явились завоевать Землю.

— Завоевать? — Щупальца на голове Хаска метнулись назад. — Нет. Мы определённо не хотели бы здесь жить. Ваше солнце слишком большое и яркое, а эти гадские насекомые! Нет, нет, тосоков вполне устраивает собственный дом.

— Тогда что вы имеете в виду, говоря о выживании?

— Мы происходим с планеты, которая обращается вокруг Альфы Центавра A на гораздо большем расстоянии от неё, чем ваш мир от своего солнца. Оно так велико, что наш мир фактически находится на внешней границе зоны стабильных орбит Альфы Центавра A — чуть дальше, и гравитационное воздействие звезды B станет ощутимым.

— То есть вашей планете угрожает опасность? — сказал Фрэнк.

— Планете? Нет, вовсе нет.

— Тогда в чём же проблема?

— В нашей системе есть третья звезда — Альфа Центавра C. Она обращается вокруг центра масс системы по чрезвычайно вытянутой орбите. Примерно каждые четыреста тысяч земных лет она приближается к нам. Когда это произошло в прошлый раз, Альфа Центавра A располагалась между C и центром масс системы A и B; когда она подойдёт к нам в следующий раз, между C и центром масс A и B окажется B. Поскольку орбитальный период C кратен орбитальному периоду системы A-B, то это происходит поочерёдно: при одном сближении между центром масс и C оказывается B, при другом — A, и так далее.