Пришелец
Шрифт:
От газогенератора отходили две трубы. Большего диаметра подавала полученный генераторный водяной газ в камеру «обжига извести», который, обжигая порошок известняка попутно очищался от сернистых соединений, а затем восстанавливал окись железа, что содержалась в подаваемом в реактор мелком порошке железистой глины. Затем, после отделения восстановленного железа, глиняная и известковая пыли смешивались и дополнительно обжигались дожигом непрореагировавшего водяного газа кислородом. После в циклоне полученный цемент отделялся, а очищенный раскалённый газ поступал в парогенератор, затем, уже охладившись,
Труба меньшего диаметра шла сначала на «ультрафильтр», очищаясь от посторонних, отличных от угарного газа и водорода, примесей. После чего очищенный водяной газ, поступал в «изопреновый реактор», где спецкатализатор превращал его в молекулярные нити стереорегулярного изопренового каучука. Причём молекулярную массу нитей можно было выбирать, просто меняя температуру в реакторе.
Лебедев, увидев реактор, испытал самый настоящий шок. Впервые Бронштейн и Макаров вживую видели выражение лица у человека, характеризующееся словами «уронил челюсть».
— Но как?!!! Боже мой, этого не может быть, — от волнения Лебедев выразился старорежимно. Впрочем, спустя минуту он пришёл в себя и перешёл на деловой тон:
— Как вы осуществляете реакцию? Я, интересовался разработками получения дивинилового каучука. И сам работал над технологией его синтеза. Дивинил получают на цеолитовом катализаторе из винного спирта. А у вас — смесь водорода и окиси углерода! Очень простых веществ, в отличии от молекулы спирта! Что у вас за катализатор? И, кстати, ваш реактор сейчас работает?!
— Ну да. Круглосуточно, по просьбе товарища Нагульнова. Резина очень нужна заводам Киева.
— Но как?! Лебедев снова пришёл в состояние сильнейшего волнения, потрогав стенку реактора.
— Он же чуть тёплый! Какое давление и температуру для синтеза вы используете?
— Практически комнатные. Вот смотрите, Бронштейн отвернул маховичок крана, располженного внизу реактора и набрал в химический стакан сметаноподобную жидкость.
— Синтетический латекс. Аналог сока гевеи, но без лишних веществ. Только вода и изопрен.
— Что у вас за катализатор?!!! — почти выкрикнул Сергей Васильевич.
— Если Вас интересует его название, то сей препарат называется «молекулярный станок номер 34».
— МОЛЕКУЛЯРНЫЙ СТАНОК? Что это за катализатор, и почему вы его так странно назвали?
— А вот Станислав Зайцев вам сейчас объяснит, — Матвей вызвал из глазеющих на засланного «варяга» сотрудников химической лаборатории велозавода неприметного паренька.
— Станислав Петрович Зайцев, — представился молодой парень восемнадцати лет по виду. Образование — три класса церковно-приходской школы, и наше специальное техническое училище. Химию знаю в объёме трёх курсов университета.
— Молодой человек, объясните тогда мне, что за «чудо-катализатор» вы придумали и используете вот здесь, — в голосе Лебедева Бронштейну и Макарову почудилась тщательно скрываемая ирония. Почувствовал её и Зайцев.
— Товарищ Лебедев, немного завёлся он. Вы в моём образовании не сумлевайтесь! То, что надо, Я знаю. И вот вам факт, Станислав указал на изопреновый реактор, знаю я то, о чём любой профессор химии в любой стране мира даже не догадывется! Но,
— Молекулярный станок номер 34 это особая молекула, избирательно связывающая молекулы угарного газа и водорода. Присоединившись к ней, они, под действитем теплового движения атомов, сближаются в определённом порядке и взаимодействуют, образуя молеулу изопрена, которая однако сразу не отсоединяется от молекулы катализатора, а продолжает находиться в связи с последней, и по мере синтеза следующих молекул изопрена, соединяется с ними. Форма конца молекулы катализатора, с которой сходит молекулярная цепочка каучуковой нити, исключает любую конфигурацию этой нити, кроме стереорегулярной.
— Однако, — Лебедев в который раз был ошарашен.
Беседа-лекция длилась уже час. Лебедев дотошно выпытывал, как устроен чудо-катализатор, и надо сказать, не в шутку зауважал персонал химической лаборатории.
Спустя же час произошёл конфуз. Осмотрев изопреновый реактор и образцы резины, Лебедев обратил внимание на оборудование лаборатории. И его внимание привлёк небольшой реактор, стоявший в углу, скромно выделяясь на фоне обшарпанной стены.
— Коллеги, а что это за агрегат? Похож на большой реактор.
— Это у нас, товарищ Лебедев, реактор для синтеза особого каучука. Силиконового.
— Как?!! Лебедев снова, в который раз за этот день был потрясён. Вы разработали технологии синтеза НЕСКОЛЬКИХ ВИДОВ КАУЧУКА?
— Если точно, то десяти. После этого заявления Лебедев вновь «потерял челюсть».
— Но имеет смысл пока производить изопрен. А вот силиконовый каучук… Он намного прочнее изопренового, но значительно сложнее в синтезе, ибо для него требуется силан, гидрид кремния, кремнистый водород.
— А зачем он вам тогда?
— Хм, как бы это сказать, — Бронштейн смутился, но Макаров продолжил за него:
— А вот спросите нашего «кондомщика» Василия. Его резинотехнические изделия нашли просто-таки ажиотажный спрос в Европе.
Красный как вареный рак Василий, незаметно погрозив кулаком Матвею, начал объяснять:
— Презервативы для буржуазной Европы, — товар очень даже имеющий спрос. А наши — тонкие, крепкие, не мешающие ощущениям, пошли после того, как товарищи из ЧК забросили туда партию, просто на «ура». Мы на деньги, вырученные от их продажи, уже массу полезных станков и инструментов для копирования в Германии закупили. Впрочем, торговать ими пока только-только начали.
Глава 25. Путешествие в Кичкасс
Дорога летела под колёса байка. Два велосипедиста, Бронштейн и Островский крутили педали, направляя своих двухколёсных коней на юг. Давно окончились пригороды Киева и вокруг на много километров простиралась пойма Днепра.
Матвей, накручивая педали, размышлял о произошедших в последние дни событиях.
Кинодокументалисты оказались ребятами въедливыми и дотошными. Всё-то их интересовало. Но не жадными, и на настойчивые просьбы Бронштейна, «поделится» фототехникой, изыскали аппарат. Немного потрёпанная немецкая «Лейка». Ценным в аппарате было то, что он был плёночный! Выделенный для съёмок на Кичкасском тракторном заводе фотоаппарат, висел на шее Матвея.