Пришествие драконов. Начало.
Шрифт:
— Что ж, попробуем догнать Клуарана, — сказала она со вздохом.
Эдмунд пожал плечами:
— Изволь, если хочешь. — И добавил в раздражении: — Не знаю, зачем Аагард взял с нас обещание просить Клуарана о защите… Мне не нужно, чтобы мне покровительствовал почти незнакомый человек, которого Аагард даже не считает своим другом.
Его высокомерный тон покоробил Элспет, но, покосившись на него, она увидела в его глазах только боль. Ей было любопытно, тревожит ли его предстоящее путешествие так же сильно, как ее, тяготит ли его,
Они спустились по скользкому склону холма на дорогу. По обеим сторонам раскинулись только начинающие зеленеть луга, окаймленные редкими чахлыми деревцами с набухшими почками. Сама дорога была скорее тропой, каменистой и изрытой, зато прямой. Судя по следам, Клуаран прошел здесь совсем недавно.
Элспет радовалась, что промедлению пришел конец. «Вернусь в Дабрис — тут же пойду к морю, — решила она. — Если дракон, которого видел Эдмунд, по-прежнему угрожает южному побережью, то поплыву в Нортамбрию, а то и в самую Гибернию».
Но путь впереди был неблизкий — через два королевства. Им придется миновать Венту-Булгарум, не заходя в город, а Элспет знала, насколько это опасно. Всякий раз, когда Аагард упоминал этот город, ее рука наливалась непонятной энергией.
Элспет хмурилась. У волшебного меча была, казалось, своя собственная цель, совершенно не совпадавшая с ее целями. Впрочем, убеждала она себя, Вента — такой же город, как множество других, и через него пролегает для нее самый короткий путь к дому. Не хватало, чтобы ее сбили с толку предзнаменования, исходящие от какого-то меча, к тому же невидимого!
Она оглянулась. Эдмунд приотстал, он угрюмо вперил взгляд в пыльную дорогу, по которой нехотя волочил ноги. Может, постараться подружиться с ним? За последние дни они столько всего пережили! Многие люди за всю жизнь не успевают наглядеться на такое количество смертей и разрушений! Мир самой Элспет полетел кувырком: отца не стало, «Копьеносца» тоже; вместо самого дорогого на свете им обоим приходилось теперь довольствоваться безумными разговорами о сверхъестественных штормах, накликанных драконах, Провидцах и магии самого черного свойства.
Элспет вздохнула. Что бы ни творилось в этом вставшем с ног на голову мире, брести молча всю дорогу от Данмонии до Сассекса было бы нестерпимо скучно. Она приостановила шаг и встретила улыбкой нагнавшего ее Эдмунда.
— Так сам ты, говоришь, из Сассекса? — завела она разговор.
— Моя семья живет в Новиомагусе, — сказал он натянуто.
— А братья или сестры у тебя есть?
Элспет была готова к интересному разговору, готова была даже завидовать этому мальчишке. Когда Эдмунд сказал Аагарду, что семья будет о нем беспокоиться, она вообразила многочисленный клан, в тревоге ждущий его возвращения. Однако ее ждал враждебный взгляд, заставивший ее отпрянуть.
— Почему ты спрашиваешь об этом? — отрывисто спросил он.
— Просто я думала, что ты счастливчик, потому что у тебя есть родные люди,
Он знай себе шагал вперед, молча глядя прямо перед собой.
— Ты всю дорогу будешь таким букой? — Она догнала его. — Дураку ясно, что ты — сын лорда, достаточно твоей серебряной броши, да и вид у тебя надменный. Считаешь, что поэтому мне нельзя к тебе обращаться?
Эдмунд остановился как вкопанный и повернулся к ней. Взгляд его ничего не выражал.
— Я — королевский сын, — отчеканил он.
Элспет вытаращила глаза. Эдмунд продолжил через силу:
— Серебряная застежка, которую ты видела, — моя реликвия. Она принадлежала моему отцу Геореду, королю Сассекса.
Элспет вспомнила замкнутость Эдмунда на «Копьеносце», его уверенное поведение в большом доме тана — там хорошо видна была его давняя привычка к вину. И вечно у него таинственный вид! Вот, значит, в чем дело! Она спохватилась, что безмолвно разевает рот, совсем как рыба на берегу.
— Почему же он отправил тебя за море на корабле моего отца?
— Для безопасности, — хрипло ответил Эдмунд. — Кузен отца написал из Мерсии, что его землям угрожают захватчики-датчане, и отец собрал всех воинов своего королевства, чтобы оказать ему помощь. Править вместо него осталась моя мать. С тех пор прошло много месяцев, и за все это время мы не получили от них ни одной весточки. А потом датчане напали и на наш берег. — Он нахмурился. — Вот мать и решила отправить меня к своему брату Аэлфреду, в Галлию. Я должен был дождаться там, пока минует опасность. Так, говорила она, я мог бы стать, воротившись, королем, если… если бы править оказалось больше некому. — Он говорил тихо, с трудом, но Элспет расслышала в его голосе боль.
— Дядя принял бы тебя с распростертыми объятиями? — спросила она так же тихо, вспоминая переполненный дом своей тетки в Дабрисе.
— Думаю, что да. Он жил в доме моего отца, когда я был мал. Я любил его, а он меня. Он отправился попытать счастья в Галлию и уже не возвращался оттуда, только слал письма, приглашая в гости мою мать и меня. — Лицо Эдмунда затуманилось воспоминаниями, потом в нем опять появилась суровость. — Теперь все это не важно. Моя мать прознает о кораблекрушении и решит, что я погиб. Я должен вернуться. Напрасно я с ней расстался!
— Раз так, надо поторопиться! — решительно заключила Элспет. — Быть может, мы доберемся до твоей матушки, прежде чем ей принесут весть о гибели корабля.
Но Эдмунд стоял не шевелясь.
— Элспет! — заговорил он с видимой опаской. — Если нам придется идти с Клуараном, он не должен знать, кто я такой! Сыновей лордов то и дело похищают ради выкупа. Обещай мне, что ничего ему не скажешь.
Странный мальчишка, подумала Элспет. То пыжится, словно аршин проглотил, то обмирает от страха. С другой стороны, он просит совсем немногого в обмен на дружбу в пути.