Пришествие Второго
Шрифт:
Виктор опустился на колени.
— Именем верховного короля Танкреда, во славу нации и ради выживания человечества я беру на себя эту ношу. В присутствии свидетеля, чистого сердцем, клянусь, что делаю это не по своей воле.
Он схватил рукоять, и вздрогнул от боли. Суровое лицо мужчины оскалилось, как морда волка. Глаза налились багровым от лопнувших сосудов, а зрачки сузились до размеров булавочных уколов. Обережная роспись на его доспехах вспыхнула, точно угли. Мгновение — и охотник возвратил прежний вид.
— Ты ждёшь объяснений,
— Хорошо бы, — кивнула девушка. — Я так понимаю, это варп-артефакт?
— Хуже. Он сделан руками людей. Посмотри внимательно и скажи, что думаешь.
Взгляд зацепился на клейме. Несколько цифр, тысяча девятьсот четырнадцать, явно скрывали тайну.
— Номер модели? — допустила предательница.
— Год производства. Этот револьвер системы Нагана выковали на Терре в Докосмическую Эру. Он — свидетель времён, когда геноцид вышел на уровень империй. Тысячи раз ему приходилось менять хозяев, но всякий раз им убивали невинных. Это крайне злобная штуковина.
Можно было не говорить столь очевидных истин. Вокруг оружия клубилась аура негативной энергии.
— Он всегда попадает в цель, — продолжил шпик. — Будь уверена: даже когда из него стреляют в воздух, пули каким-то способом находят жертв. Мы храним его для особенных случаев.
— Например?
Виктор убрал наган в кобуру.
— Когда приходится убивать своих.
На ум пришли слова курфюрста: «отыщи гроссмейстера паладинов».
— Сэдрик Аквилонский, — ахнула телекинетик.
— Или Мартин Шпиц-Эстерлен. Пойми: никто не знает, что мы встретим в Хорез-Юрте, и насколько успели развратиться крестоносцы. Нас ждёт или тёплый приём, или скорбная работа. На самом деле, уроженцы Шварцштайна вызывают у меня кучу подозрений. Их кровавые мистерии, вампирские наклонности и нездоровая тяга к насилию — очевидный симптом порчи. Я честно попытаюсь договориться с паладинами, но велика вероятность, что беседовать придётся на другом языке.
— Ян Менсис того же мнения. Он рассказывал, что Женевьева Израненная, которой они молятся — прямое воплощение Баффара.
— Не факт, но более чем вероятно. Ты как никто другой должна понимать, насколько многозначен Хаос. Он противоречив, возникает из ниоткуда и так же внезапно пропадает. Видела, как змея кусает себя за хвост? Очень похоже, только разворачивается невидимо для человеческих глаз. Но хватит философии. Нас ждут на лётной площадке.
Фонари высвечивали серебристый диск, стоящий на верхней палубе «Отто Кросига». Рядом с опущенной рампой караулило два солдата в характерных противогазах и касках с пиками. Огромный рост, неестественно развитая мускулатура и сверхтяжёлая панцирная броня выдавали в них генопотомков. Так звались обитатели Арконского княжества, которым правил курфюрст Геллер. Старик обожал евгенику. На протяжении целых поколений он скрещивал нордлингов, стремясь вывести сверхчеловека.
Йозефу нравились эти дуболомы, а генопотомки почитали своего творца с грубоватой простотой. Словно
Безразличный взгляд линз проводил Эсфирь и Виктора. Стражи знали, что готовится незапланированный вылет. Тарелка приняла их в аскетичный, но функциональный салон с противоперегрузочными креслами. Застегнулись ремни. Взвыла турбина, унося людей навстречу судьбе. Их ждал Хорез-Юрт.
И то, что в нём скрывалось.
Масштабы «Отто Кросига» бросали вызов человеческим представлениям о гранях возможного. Линкор напоминал копьё в пять километров длиной, окованное сталью. Такие машины должны летать в космосе, а не бороздить моря. Носовой таран вспахивал океан, словно гигантский плуг. Среди артиллерийских башен, торпедных аппаратов и солярных прожекторов угрожающе торчали гарпуны с цепями.
— Это «Медвежьи Когти», — объяснил инквизитор. — Отличная штука, если капитану захочется навязать кому-нибудь абордаж.
Эсфирь скептически нахмурилась.
— Зачем лезть в ближний бой, когда у тебя в руках такая мощь? Мне кажется, Геллер может сдуть любого противника раньше, чем к нему подойдут на расстояние выстрела. Уверена, эти пушки способны разорить целый город с одного залпа.
Крац указал на высокий шпиль, увенчанный шипастой сферой.
— Иногда простых снарядов маловато. Посмотри, это — «Утренняя Звезда».
— Излучатель высоких энергий? — допустила ведьма.
— Мобильный циклотрон, — поправил шпик с нотками гордости. — По нажатию кнопки бьёт квазипротонами. Один килограмм антиматерии — и на месте Вадистана будет залив. Местным бармалеям хорошо бы вспомнить все молитвы, которые они знают, ибо жить им осталось последнюю ночь.
Лига Прометея хотела развязать войну, что положит конец всем склокам в мире. Жалко, что Менсис не учёл главного: любой конфликт имеет склонность выходить из-под контроля. Нагорный край был очень старой землёй. В бункерах, глубоких норах и секретных убежищах покоились невообразимые ужасы Долгой Ночи. С каждым днём их становилось больше и больше.
«Мы начинали с арбалетов и мечей, но теперь на место кавалерии пришли танки. Ещё год назад в небо едва поднимались дирижабли, а теперь в облаках носятся реактивные истребители», — горько заметила аколитка.
Хотела она того или нет, но эра благословенного Средневековья подходила к концу.
Летающая тарелка затряслась. Кожу покрыли мурашки. Это значило, что флаер покинул область, защищенную Геллеровым полем. Эсфирь ощутила себя куда живее, чем раньше. К ней возвращался шёпот Варпа.
Первое время она всерьёз размышляла, не прибить ли Виктора здесь и сейчас. Кровожадный пыл остудила защитная кираса инквизитора. Кхалид задалась вопросом: а что плохого сделали трорхеймцы? Не позволили ей утонуть, включили в отряд и дали шанс искупить грешки? Едва ли это было поводом для мести.