Пришествие Зверя. Том 1
Шрифт:
Покой выхватил болтер и зашагал к берегу, на ходу уложив еще пару хромов, слишком близко подобравшихся к асмодейцам. Реактивные заряды справлялись с этой задачей куда лучше, нежели лазерные винтовки гвардейцев, которым приходилось вести плотный огонь по единственной цели, чтобы прикончить ветерана хромов. Выиграв время для того, чтобы сблизиться с противником, Покой убрал болтер и извлек из-за спины силовой молот. Первым ударом он вогнал голову ближайшей твари внутрь тела, а вторым отшвырнул еще одну гадину в воду. Существо рухнуло на мелководье — панцирь его был раздроблен и сочился ихором. Голова третьего
Вспененная поверхность озера окрасилась кровью ксеносов.
Дневной Свет вступил в бой, сжимая в правой руке гладий, а в левой — боевой нож. Глава космодесантников насадил одну из тварей на меч, а затем перерезал ей горло. Разделавшись схожим образом с еще одним противником, Имперский Кулак использовал нож, чтобы защититься от ударов третьего, и, пропоров тому лапы, боковым ударом рассек грудь.
Увернувшись от четвертого хрома и зайдя ему за спину, Дневной Свет перерубил позвоночник врага. Пятый налетел прямо на подставленный нож. Шестой упал на землю, крест-накрест рассеченный от плеч до бедер сразу обоими клинками.
Незаметно подкравшаяся к Дневному Свету сзади особо крупная особь вонзила когти в его броню и вцепилась зубами. Она приподняла воина и начала заваливать на спину.
Дневной Свет на долю секунды выпустил рукояти оружия, чтобы сжать обратным хватом и вогнать в прижимающийся к нему корпус врага. Из ран в панцире хрома брызнул ихор, и сотрясающийся в агонии ксенос рухнул, увлекая Кулака за собой в воду.
На космодесантника тут же набросились другие твари, стремясь разделаться с ним, пока противник не успел подняться. Но Заратустра и несколько асмодейцев вовремя спохватились и пришли на выручку. Гвардейцы открыли кучный огонь по мерзким существам, а стенной брат принялся активно работать копьем.
Поверхность воды подернулась рябью от выстрелов, и десятки хромов попадали точно подкошенные. Вначале показалось, будто озеро в очередной раз вспенил град каменных осколков, но нет, к сражению и правда присоединился кто-то еще.
В ход пошли роторные орудия.
Заратустра подхватил Дневного Света и помог ему подняться, одновременно отмахиваясь от обступивших их хромов.
Покой огляделся.
Вдоль каменистого берега навстречу им шел отряд, и первые два бойца в нем сжимали в руках роторные пушки, накрывая ксеносов в озере плотным огнем.
Новоприбывшие оказались Имперскими Кулаками.
Дневной Свет выбрался из воды, чтобы поприветствовать собратьев. Следом за ним направился и Заратустра.
Командир пришедшего на выручку отряда подошел к ним и снял с головы шлем.
— Капитан Отсекатель, стена Лотосовых Врат, — представился воин. — Какими судьбами?
Глава 24
Ардамантуа
— Мы пробыли на поверхности уже шесть недель, — произнес Отсекатель. — Во всяком случае, мне так кажется. Принимая во внимание все эти гравитационные аномалии, я не уверен, что и остальным физическим законам здесь можно доверять. К тому же показания хронометров бойцов разнятся. На этот мир естественный порядок
— И становится только хуже, — заметил Дневной Свет. — Но шесть недель — достаточно точная оценка. По крайней мере, примерно столько времени у нас и ушло на то, чтобы добраться досюда от Терры.
— Кто еще с вами? — спросил Заубер.
— Больше никого. «Фаланга» пуста и стены Дворца беззащитны. Но у нас есть серьезная поддержка со стороны Космофлота и крупного соединения Гвардии.
Отсекатель покачал головой:
— Поверить не могу, что мы обнажили стены. Не верится. Если Мирхен…
— Наш возлюбленный магистр ордена жив? — спросил Дневной Свет.
Заубер пожал плечами:
— Моя стена совершила аварийную высадку с помощью телепортации, когда «Амкулон» получил повреждения. Это были экстренные меры, и я бы предпочел не покидать корабль.
Дневной Свет обратил внимание на то, что на поясе капитана Отсекателя закреплен помятый локатор телепорта. Огонек на корпусе устройства показывал, что оно все еще работает, хотя сейчас и бесполезно.
— Попав сюда, мы просто ослепли, — продолжал Заубер. — Нас накрыло гравитационным штормом. С тех пор стараемся найти выживших или выйти с кем-нибудь на связь. Затем мы увидели десантные корабли. «Грозовые птицы»? Поэтому-то мы направились сюда.
— Должно быть, вы были уже где-то неподалеку, — произнес Заратустра.
— Да, — подтвердил Отсекатель. — Несмотря на изменения рельефа, нам удалось установить, что в этой области некогда располагалось гнездо-пузырь. Поэтому моя стена разметила территорию на участки и приступила к поискам выживших.
— И боеприпасов, — добавил заместитель Заубера Милосерд. Голос его был мрачен.
Дневной Свет улыбнулся. Его радовало, что он и Отсекатель независимо пришли к одному решению. Это успокаивало и говорило о том, что на навыки, приобретенные ими в ордене, по-прежнему можно положиться.
— Нашли что-нибудь? — спросил Заратустра.
— Лишь нескольких несчастных мертвецов, — ответил Милосерд. — Все были убиты спятившей планетой либо растерзаны хромами.
— Но не они настоящий наш враг, — добавил Отсекатель.
— О чем это ты? — удивился Покой.
— Хромы лишь помеха, из-за которой мы отправились сюда, — пояснил Заубер. — Но есть кое-что еще. Нечто такое, чего раньше здесь не было. Вы и сами можете это ощутить. Услышать его голос в ветре.
Словно подчеркивая его слова, над долиной прокатился очередной взрыв рева.
— А точнее? — сказал Дневной Свет.
— Точнее не могу, — отозвался Отсекатель. — Я просто ощущаю это.
— Стены не полагаются на предчувствия, — отрезал Дневной Свет. — Щитовые корпуса опираются в своих решениях исключительно на факты.
Он с сомнением посмотрел на Заубера. Возможно, боевой брат пробыл на планете слишком долго, и пережитое отразилось на его психике. Гравитационные аномалии, а также другие естественные и противоестественные силы, бесчинствовавшие и переплетавшиеся на Ардамантуа, могли повлиять на разум капитана, изменив биохимию мозга. Дневной Свет едва успел порадоваться тому, что они приняли общее тактическое решение, а теперь уже ощущал некоторую дистанцию… словно бы связь между стенными братьями и щитовыми корпусами была не столь уж и прочной.