Присказка
Шрифт:
Когда из тех же кустов появился второй всадник, с коротким копьем за спиной, Филька бросился к молодому ельнику. Увести татар за собой, подальше от девок… Да разве от конного убежишь? Лошадь уже храпела в спину. Филька, замедляя бег, оглянулся.
Татарин пугающе взвизгнул, привставая в стременах, сабля кривой молнией блеснула над его головой.
В последний миг Филька, резко повернувшись, подпрыгнул, одной рукой ударил татарина по запястью, отводя клинок в сторону, и, вцепившись в его локоть второй рукой, рванул что есть силы
Оглушенный падением, Филька поднялся на подгибающихся ногах. Перед глазами плясали круги.
Татарин, с неестественно вывернутой рукой, подвывая от боли, пытался высвободить ногу из стремени. Лошадь храпела, прядала ушами и беспокойно шарахалась.
Филька, улучив момент, прыгнул противнику на спину.
Под ногой хрустнуло. Татарин обмяк.
Филька сорвал с него лук, приладил к тетиве стрелу и стремительно повернулся, готовый встречать второго.
А тот был уже недалеко и уже взмахнул копьем… Но, увидев в руках Фильки нацеленный лук, поднял коня на дыбы, прячась за его шею, как-то неловко метнул копье, развернулся и поскакал назад, громко крича.
Филька легко увернулся от копья, хорошо прицелился и спустил тетиву. Стрела вонзилась татарину в спину. Он, дернувшись, упал на холку лошади, и та, продолжая нестись галопом, скрылась в зарослях на краю поляны.
Филька постоял, осмысливая происшедшее, и только тут услышал крики и плач, долетавшие со стороны села. Увидел поднимающийся над лесом дым и понял татары село режут. Поискал глазами девок — их не было.
— Прасковья! — крикнул он срывающимся от недоброго предчувствия голосом. Прасковья! Ты где?!
— Здесь мы, Филь, — ее голова показалась над кустами. — Мы здесь схоронились.
У Фильки отлегло от сердца.
— Схоронились, — передразнил он. — Вас и кутенок найдет! Быстро уходите в лес, да подальше.
— А ты, Филь? А ты куда?
Филька посмотрел на Прасковью, на перепуганных насмерть девок и отвел глаза в сторону.
— А я… А я к селу схожу… Надо посмотреть, что да как… Может, смогу своим помочь…
Филька понимал, что несет ересь. Кому сейчас поможешь? Да к тому же в одиночку. Татар наверняка не меньше полусотни.
— Я с тобой, Филь, — робко сказала Прасковья. — Мне без тебя страшно.
Филька сплюнул.
— Страшно тебе? Дуй в лес, кому говорю! Сейчас как татары нагрянут, испугаться не успеешь. Не видишь, село горит? Забирай девок и быстро в лес. К дальнему зимовью идите. А я посмотрю, что в селе, и вас догоню. Давай поторапливайся, говорю!
Прасковья нехотя пошла к лесу. Оглянулась.
— Н-ну!! — рявкнул Филька, выходя из себя, топая ногой. — Кому сказано? Быстро!!
Прасковья вздохнула, подхватила подол и побежала, девки вслед за ней. Вскоре они скрылись за деревьями.
— Ну и дура баба! — Филька опять
Филька подошел к мертвому, выдернул из-за пояса нож, подобрал саблю, надел на себя еще полный стрел колчан и, крадучись, прячась за кустами, пошел краем поляны к селу. Оглянулся еще раз.
Лошадь мирно щипала траву и, переходя с места на место, волочила мертвеца за собой за запутавшуюся в стремени ногу.
«Получил свое? — подумал Филька. — Так незачем к нам было соваться незваному…»
Силы Фильки были на исходе. Он с неимоверным напряжением продирался через бурелом, уходя от преследующих его волков. Когда там, на болоте, куда он завел гнавшихся за ним татар, хоронясь в ольховнике и с надеждой поглядывая на загустевающие в частоколах молодняка сумерки, услышал близкие, холодящие душу завывания, он рванулся с испуга в самую чащобу, забыв про лук и про саблю, вовсе не думая о том, что от волков в лес не бегают.
С татарами-то все ловко получилось, как Филька и хотел. В конце-то концов, кто здесь живет — он или они? И вот теперь волки. Сами они еще близко не подходили, выжидали, когда добыча обессилеет, и ждать им осталось недолго.
Окончательно потеряв веру в спасение, Филька кинулся в самую середину темневшего впереди орешника. По раненой щеке больно хлестнула ветка. Неожиданно земля ушла из-под ног, раздался истошный визг, и в чащу метнулся кабан, на которого он наткнулся. Филька залез в глубь кустарника и, подминая под себя ветки, опустился на землю.
Затихший было визг кабана послышался снова. Кабан пронесся мимо кустарника, и через некоторое время за ним, в трех шагах от Фильки, пробежали четверо волков. Немного выждав, Филька выбрался из своего укрытия и заторопился в противоположную сторону.
Он вышел на знакомую папоротниковую поляну, увидел согнутую березу и упал ничком в траву. Сил идти дальше не было. Ныла и кровоточила разорванная щека, что-то больно давило в ребро, но Фильке было не до своих болячек, мысли его крутились вокруг одного: что там сейчас в селе? Живые ли отец, мать, сестренка? Добежали ли до зимовья Прасковья и девки?
Филька перевернулся на спину. В затянутом тучами вечернем небе полыхали зарницы. Веки сами собой начали смыкаться. Филька еще заметил сбоку от себя на ребристом листе папоротника расплывающееся красное пятно.
— Ты смотри! Цветок! Не завял?! — удивился он и провалился в забытье.
Филька открыл глаза, ошалело посмотрел на синеющее полуденное небо.
— Мать честная! — Он резко встал. — Я тут валяюсь, а татары!.. И Прасковья с девками где-то в лесу. А если заплутали? А если их нагонят? — От этой мысли у неге все похолодело внутри. — Господи! Хоть бы все уцелели!