Присматривай за мной
Шрифт:
Я не чувствовала такого давно и почти забыла каково это, слышать как Зэндер называл меня похожим именем, таким, какое мама использовала, чтобы я почувствовала себя особенной и уникальной. Я быстро поняла, что мне нравится, как это звучит на губах Зэндера. Это не очень удивительно, так как мне нравится все, что он делает губами. Особенно после того, как он поцеловал меня в кондитерской. Несмотря на ссору с отцом, я могла думать только о том поцелуе.
— Вообще, мне нужно кое о чем тебя спросить. У меня такое чувство, что мой вопрос либо заставит тебя повесить трубку, либо ты решишь, что я сошел с ума, — наконец произносит он.
Мой внутренний охранник занимает свое место,
— Ну, в эти выходные в доме моих родителей намечается небольшой семейный ужин по случаю маминого дня рождения. И так как ты настолько обалденно научила меня швыряться смесью для пирога, я подумал, что единственный правильный вариант — это пригласить тебя. Я смогу показать свои безумные метательные способности, — объясняет он.
Он точно сумасшедший. Я все еще в шоке, что он не убежал от меня после моей истерики. Я едва ли поверила, что он захотел поцеловать меня и позвонил, сдержав обещание. И теперь он хочет познакомить меня с родителями?
— Не думаю, что это хорошая идея, — нервно отвечаю.
— Извини, но это не просто хорошая идея, это гениально. Если я испеку пирог, и он будет похож на подошву от кроссовок, ты сможешь спасти ситуацию.
Хорошо, теперь все понятно. Он не хочет, чтобы день рождения мамы прошел без торта. Если он приведет личного повара, он сможет быть уверен, что такого не произойдет. Может быть, тот поцелуй для него не так много значит. Мне не нравится то чувство беззащитности, которое заполняет мою голову, пока я теряюсь в догадках, что же происходит между нами. Я не привыкла чувствовать себя настолько нужной и похожей на девочку.
— Плюс, я очень хочу, чтобы ты была там. Я хочу проводить с тобой больше времени и я хочу познакомить тебя со своей семьей, — мягко говорит он, после того как я уже убедила себя, что он позвал меня только, чтобы испечь маме пирог.
Я молчу какое-то время. Что мне сказать? Возможно, это не лучшая идея приглашать меня к другим людям, потому что я не совсем нормальная?
— Пожалуйста, Эддисон. Я хочу, чтобы ты была там. Его голос такой серьезный и милый, что я готова согласиться на все, о чем он попросит. Я поспешно принимаю его приглашение и молю бога, чтобы это не стало самой большой ошибкой в моей жизни.
Глава 8
Приятное забвение
— Нет ничего постыдного в том, что ты принимаешь лекарственные препараты, Эддисон. Многим людям нужно чуть-чуть чего-нибудь, чтобы справиться с депрессией. Это не означает, что ты слабая. Это просто значит, что тебе нужна небольшая стимуляция. Ты принимала маленькую дозу все это время. Может пора немного её увеличить, — объясняет Доктор Томпсон, отпивая свой кофе с фундуком из чашки. На чашке надпись — «Если у них нет хлеба, пусть едят пирожные!» [9] .
9
«Let them eat cake» — русский перевод легендарной французской фразы: «Qu’ils mangent de la brioche», букв. «Пусть они едят бриоши», ставшей символом крайней отрешённости верховной абсолютистской власти от реальных проблем простого народа.
Я знаю, что это в порядке вещей. Каждый десятый
— Некоторым людям сложно вернуться к нормальной жизни после трагедии. Это не превратит тебя в зомби или кого-то подобного. Это просто поможет тебе контролировать свои эмоции, чтобы почувствовать себя в своей тарелке.
Я доверяю доктору Томпсон настолько, насколько вообще могу кому-либо доверять. Когда я смотрю, как она выписывает рецепт на сто миллиграмм Золофта, я чувствую, как тяжелый груз падает с плеч. Может быть, это будет свет в конце туннеля, который мне необходим. Может быть, теперь мои мысли не будут вертеться только вокруг смерти и печали.
Я достаю пузырек с таблетками из медицинского шкафчика, закрываю дверцу с зеркалом и, стоя у раковины, не свожу глаз с моего отражения. Я не глядя открываю пузырек и высыпаю несколько голубых таблеток на ладонь. Я задумываюсь, зачем я продолжаю это делать. Я принимаю таблетки уже год и, хотя они помогают не плакать каждый божий день и сдерживают желание свернуться в кровати калачиком и никогда не вставать, они не помогают. Они в принципе не смогут помочь, как сказала доктор Томпсон. Они превращают меня в зомби. Я не слоняюсь вокруг в оцепенении и не бормочу неразборчиво, я просто... так не делаю. Я ничего не чувствую. Меня ничего не интересует. Я не делаю ничего другого, кроме как встаю и двигаюсь на автомате. Если я читаю книгу, которая заставляет других читателей рыдать дни напролет, то я не чувствую ничего. Если я смотрю ужастик, я, не моргая, смотрю в экран и думаю в чем суть. Ничто не трогает и не задевает меня.
Поставив пузырек на край раковины, я смотрю на таблетки. Такие маленькие, цвета яиц малиновки. Они такие маленькие, но имеют такой огромный эффект.
Я не хочу чувствовать все. Я не хочу тонуть в эмоциях. Но еще я не хочу продолжать так жить. Я хочу почувствовать что-нибудь. Я не знаю, что происходит между мной и Зэндером, и к чему все идет. Но я знаю, что это ничем не закончится, если я не смогу чувствовать те эмоции, которые неразрывно связаны с пребыванием в отношениях с кем-либо, особенно с таким как он. Он настолько полон жизни, а я просто пофигистка.
Снова глядя на свое отражение в зеркале, я думаю о том, что же такого он во мне видит. Мои глаза пустые, под глазами мешки. Я не помню, когда я по-настоящему улыбалась в последний раз, добровольно, не заставляя себя. Почему он захочет проводить время с кем-то вроде меня? Я думаю, что он бы точно полюбил прежнюю меня. Ту, которая могла рассмешить людей, и которой было не все равно. Ту, которая любила безвозмездно и легко и могла разделить эту любовь с другими.
Я последовала совету отца и взяла несколько выходных, но признаться, я не имею представления, чем себя занять. Я снова попробовала писать, но слова не шли. Я попробовала читать, но ничто не заинтересовало меня. Я даже попробовала пройтись по магазинам, что девятнадцатилетняя девушка с удовольствием бы сделала. Я бесцельно слонялась по торговому центру и ничего не купила.
Неожиданно кажется неправильным продолжать принимать таблетки. Кажется неправильным отключать все эмоции, когда я на самом деле хочу чувствовать. Конечно, было время, когда мне необходимо было принимать лекарства: когда ей поставили диагноз, когда она болела и даже в день похорон. Может быть эта голубая таблетка позволит мне собраться, вместо того чтобы разваливаться на части.
Я стою возле смотровой комнаты и смотрю на открытую дверь, отказываясь входить. Мой отец уже там. Он решил пойти один. Я слышу его рыдания, когда он стоит возле гроба.