Приснился мне Чаплин...
Шрифт:
– Что такое, девушка! Я вчера покупал эту копченку по восемь гривен за кило, ночь прошла – она уже двенадцать стоит!
Продавщица:
– А вы не ложитесь!
Моментальный ответ, без обдумывания.
Привоз – любимое место. Рыночная экономика. Стоит женщина, кричит:
– Зелень! Зелень!
Я:
– Дайте два пучка.
Она:
– Отойди!.. Зелень!
Я:
– Дайте три пучка!
Она:
– Отойди, я доллары меняю! Зелень, зелень!..
В
– У вас виноград лечебный?
– Лечебный, мадам, лечебный, – и снова кричит: – Покупайте лечебный виноград!
А она все пробует, пробует…
– Мадам! Вы что, здесь будете лечиться?!
В одесской филармонии в шестидесятые годы работала контролером бессмертная мадам Гризоцкая, ей было тогда лет восемьдесят. Она уже плохо видела, и когда ей давали деньги, она их рвала вместе с билетами. Возле нее на полу лежали разорванные купюры. Ей говорили:
– Мадам Гризоцкая, идите уже на пенсию!
И она отвечала:
– Я умгу на контголе!..
– Куда вы едете? – спрашивала она меня.
– В Ташкент.
– Пгивезите мне фильдепегсовые чулки!
– Зачем?
– Пусть лежат!
В той же филармонии была уборщица тетя Маня: если ей вздумалось мыть пол, она выгоняла со сцены симфонический оркестр.
– А ну выходите, мне надо убирать!
Прервали генеральную репетицию, вышли. Она убрала, кричит:
– Идите играйте себе!
От нее я услышал лучшую рецензию на свое выступление. Она подошла ко мне после спектакля и заметила:
– Вы неплохой артист, товарищ Карцев, но вы сильно пересаливаете лицом!
Прилетаю в Одессу, меня не встречают. Таксисты толпой:
– О, давай подвезу за полцены!
– Давай за четверть цены!
Один подошел, отвел в сторону:
– Я тебя везу бесплатно, но ты будешь меня слушать!
Он повез меня в роддом – показать, где он родился. Потом повез в школу, где он учился, в ЗАГС, где он женился, на кладбище, где лежит его мама. Он возил меня часа два, и когда мы подъехали к гостинице, сказал:
– Знаешь, мой брат уехал в Америку лет тридцать тому назад. Он живет вот так! – и показал выше головы. – Я здесь эти тридцать лет живу вот так! – и провел по горлу. – Так из-за такого кусочка я должен уезжать?!
…и там
Одесситы на Брайтоне, как у себя дома, разговаривают через дорогу, почти все знают друг друга – кто с кем, кто куда и зачем.
Встречает меня женщина:
– О!
Я:
– Что «о!»?
Она:
– Ничего!
В
– Марик же сказал – скидка!
Она:
– Ой! Что вы его слушаете!..
Оказалось, это его теща за прилавком.
Он сказал:
– Зачем вы к ней пошли, она даже мне не делает скидку!..
Моя тетя Поля уехала с дочкой в Америку давно. В Одессе жила плохо, в Америке тоже. И вот я прилетаю в очередной раз в Нью-Йорк – она прекрасно выглядит, в пенсне, красиво одета. Я спрашиваю:
– В чем дело, тетя Поля?
– Ой, что ты знаешь! У меня оказался талант, я открыла кабинет – маникюр, педикюр, макияж. У меня очередь, запись, ходят американки!
– Ну а как с языком? Вы уже говорите?
– И не говорю, и не хочу!
– Почему?
– Я не хочу коверкать свой!
– Ну хорошо, а люди, которые по-русски не говорят? С ними как?!
– Американки – они как лошадь: стучу по правой – дают правую, стучу по левой – дают левую!.. Еще эти, в магазине, вьетнамцы, – ни бум-бум по-русски. Я беру альбом и рисую. Рисую морковку, капусту, нарисовала яички. Он не понял. Я дорисовала все остальное – и он тут же сообразил!.. Так зачем мне их язык?!
Иду я как-то по Брайтону – ищу, где можно отремонтировать фотоаппарат (не работает вспышка), – и встречаю знакомого. А у него есть привычка: когда разговаривает, все время смотрит не на собеседника, а по сторонам.
– Ну что слышно? Чего ты здесь?
– Иду чинить фотоаппарат.
– Покажи!
И, едва взглянув, бросает его в урну.
– Леня, ты что?! – возмущаюсь я и чуть ли не с головой ныряю в эту урну. – Что ты делаешь?!
– У нас не чинят, – отрезает он. – У нас выбрасывают.
И тут же, без паузы:
– Что слышно в Одессе? Как «Черноморец»? Где ты выступаешь?
– В школе, – отвечаю, все еще роясь в урне.
– Я приду, – говорит он, – со всей семьей. Не волнуйся, я взял билеты. Идем, мусорщик!..
Переходим мы дорогу, заходим в магазин – там висят дубленки, кожаные пальто.
– Гриша! – с порога кричит мой спутник. – Дай ему фотоаппарат!
– Леня, какой фотоаппарат! – оторопел тот. – Ты что, не видишь, чем мы торгуем?!
– Дай фотоаппарат! Не видишь, что ли, кто это!