Приспосабливаясь к реальности
Шрифт:
— Там музей Джона Диллинджера. [13]
— Господи, Келлер, ты совершал паломничество по местам преступной славы Среднего Запада?
— В музее в Коффивилле лежали рекламные буклеты этого места, и я решил туда заехать. Это практически по дороге. Интересная экспозиция. У них есть деревянный револьвер, с помощью которого ему удалось бежать из тюрьмы. А может, его копия. В любом случае интересная экспозиция.
— Я тебе верю.
— Они были народными героями. Диллинджер, и Красавчик Флойд, [14] и Малыш Нельсон. [15]
13
Диллинджер,
14
Флойд, Чарлз, Красавчик (1904–1934) — известный преступник Среднего Запада.
15
Малыш Нельсон (1908–1934) — настоящее имя Лестер Джиллис; родился и вырос в Чикаго, один из самых жестоких гангстеров периода Депрессии.
— И Бонни и Клайд. У этой парочки тоже есть музей?
— Наверное. Они были героями, такими же, как Долтоны, и Янгеры, и Джеймсы, но не родственниками. В девятнадцатом веке отбор в банду шел по семейному принципу, но потом эта традиция умерла.
— Да, сегодня в банды сбиваются соседи по дому или кварталу, — согласилась Дот. — Слушай, а как же Ма Баркер. [16] Она же современница Диллинджера, не так ли? И у нее был целый дом грабителей банков. Или так было только в кино?
16
Баркер, Кейт, Ма (1871–1935) — возглавляла банду, в которую входили четыре ее сына.
— Нет, ты права. Я забыл про Ма Баркер.
— Ладно, давай забудем ее снова, чтобы ты мог добраться до главного.
Он покачал головой:
— Не уверен, что есть до чего добираться. Я просто не спешил домой. Вот и все. Мне надо было подумать.
— Не могу сказать, что меня это удивляет.
— Я давно собирался отойти от дел. Помнишь?
— Очень даже хорошо.
— В тот момент я решил, что могу себе это позволить. Отложил деньги на жизнь. Не так много, но хватило бы на небольшое бунгало где-нибудь во Флориде.
— И ездил бы с утра пораньше в ближайшее кафе «У Денни», [17] чтобы получать скидку. Маленькая, но экономия.
— Ты тогда сказала, что мне нужно хобби, и вновь заинтересовала меня коллекционированием марок. Я и оглянуться не успел, как истратил на марки большие деньги.
— Вот так и пришел конец пенсионному фонду.
— Он уменьшился, — признал Келлер. — И мне больше не удавалось копить деньги, потому что все свободные уходили на марки.
Она нахмурилась:
17
«У Денни» — сеть кафе быстрого обслуживания.
— Думаю, я понимаю, что происходит. Ты не можешь заниматься тем, чем занимаешься, и не можешь уйти на пенсию.
— Вот я и пытался придумать, чем еще я смогу заняться. Эмметт Долтон переселился в Голливуд, писал сценарии и торговал недвижимостью.
— Ты работаешь над сценарием, Келлер? Готовишься сдать экзамен на риелтора?
— Я так и не смог придумать,
— Я не могу представить тебя даже грабящим «Севн-илевн».
— Все было бы по-другому, будь я моложе.
— Действительно, вооруженный грабеж — удел молодых.
— Если бы моя жизнь только начиналась, я бы поступил на работу в какую-нибудь фирму и поднимался по служебной лестнице. Но для этого я слишком стар. Во-первых, никто меня не возьмет, а во-вторых, мне не хочется делать то, что я умею.
— Хочешь к чаю картофель фри? Нет, Келлер, что-то с тобой не так. Ты на себя не похож.
— Однажды я уже начинал с нуля. Приходил к старику, [18] и он говорил, что делать. «Ритчи должен повидаться с одним человеком. Почему бы тебе не составить ему компанию?» Или: «Сходи к тому парню, скажи ему, что я недоволен его поведением». Или просто посылал меня за шоколадными батончиками. Помнишь, какие он предпочитал батончики?
— «Марс».
— Нет, это потом он перешел на них, а сначала ему нравились другие. Их было трудно найти, они продавались лишь в нескольких магазинах. Думаю, из всех моих знакомых он единственный, кому они нравились. Как же они назывались?
18
В том далеком прошлом боссом Келлера был мужчина в возрасте (его все и звали стариком), у которого Дот работала секретаршей.
— Самое место для шоколадного батончика.
— «Окажи мне услугу, малыш, посмотри, продают ли в центре мои любимые батончики». А потом пришел день, когда за «окажи мне услугу» последовало: «Вот тебе пистолет, поезжай к тому парню и всади ему пару пуль в голову». Совершенно неожиданно для меня, но он, судя по всему, знал — я это сделаю. И вот что я тебе скажу. У меня не возникло и мысли, что я могу этого не сделать. «Вот тебе пистолет, окажи мне услугу». Я взял пистолет и оказал ему услугу.
— Так просто?
— Вот именно. Я привык делать то, что он мне говорил, сделал и в тот раз. Тем самым дал ему знать, что я из тех, кто на такое способен. Потому что не каждый может.
— Но тебя это не тревожило.
— Я об этом думал. Размышлял. И не позволил этому тревожить меня.
— А твой метод убирать из образа цвет и отталкивать образ все дальше от себя…
— Этому я научил себя позже. Поначалу было только отрицание. Я говорил себе: меня это не тревожит — и заставлял себя в это верить. И потом начал собой гордиться: «Посмотрите, что я сделал, какой я молодец». Ба-бах, он мертв, а ты — нет, и тут есть чему радоваться.
— Даже теперь?
Он покачал головой.
— Есть только ощущение, что работа закончена, вот и все. Если она была сложной, что ж, ты взял новый рубеж. Если есть другие дела, которыми ты предпочел бы заниматься, то сейчас ты можешь пойти домой и заняться ими.
— Покупать марки, ходить в кино.
— Совершенно верно.
— Ты просто притворялся, что тебя это не тревожит, и пришел день, тревога ушла.
— Притворяться было легко, потому что тревожило не так уж сильно. Но да, я продолжал это делать, и мне больше не приходилось притворяться. В Скотсдейле я жил в доме, где стены в комнатах украшали маски. Как я понимаю, различных первобытных племен. Вот я и подумал, что сначала я начал носить маску, но вскоре из маски она превратилась в мое лицо.