Пристрастное наблюдение
Шрифт:
Хотела пойти в сторону кабинета Олега, чтобы попросить у охраны пальто и закончить уже эту ночь, превратившуюся в кошмар.
Мне удалось выйти к коридорам, и уже там я поняла, какую ошибку совершила. Матвей преследовал меня. Я с ужасом поняла, что, оказавшись в административной части здания, мы остались совсем одни. Недолго думая, парень привалился ко мне и, прижав к стене, тут же принялся лапать.
— Я тебе не Олег, передо мной не нужно ломаться.
А я не могла двигаться, не могла даже руками пошевелить, не могла сделать вдох. Паника, как снежная лавина, накрыла меня с головой. В полном оцепенении я наблюдала, как он переключился на мою грудь и болезненно
Было ощущение, что грудь придавило бетонной плитой. В сердце словно воткнули спицу, и боль растекалась по левой руке, мучительно стуча в висках. Ничего больше не контролируя, я мешком свалилась ему под ноги.
— Эй, ты чего исполняешь?
Я, свернувшись калачиком, поджимая под себя ноги, только открывала рот, делая беспрерывные маленькие вдохи. Но этого было катастрофически мало. Удушье. Я отключалась. Кажется из глаз потекли слезы, и наступила полная прострация.
Не знаю, сколько так лежала, но следующее, что увидела, это было склонившееся надо мной бледное испуганное лицо Олега. Он видимо что-то кричал мне, но я не могла разобрать слов. Не получив от меня никакой реакции, он безумно бросался на стены, заламывая руки, кидался на стоящего неподалеку блондина.
Только через какое-то время я увидела, что Матвея увели и мое тело, находящееся на грани сознания, вроде бы начало что-то воспринимать.
Как сквозь толщу воды раздавался наряженный голос Олега. Он звонил кому-то и срывающимся голосом просил срочно приехать.
Ох, только бы не умереть здесь, вот так на голом холодном полу. Я даже не представляла, что наяву может быть настолько страшно.
Когда я в следующий раз открыла глаза, то видела, что Олег спешил по коридору, неся меня на руках. Выйдя через черный вход на подземную парковку, погрузил в порш и сам присоединился ко мне на заднем сидении. Я сразу узнала этот автомобиль. За рулем сидел Стефан. Мужчина только и ждал момента, как Олег закроет за нами дверь, чтобы сорваться с места.
— Может скорую надо?
— Не надо, — это был сказано очень уверенным и резким тоном.
— А если она сейчас умрет? — голос Олега чуть дрожал.
— И что ты им скажешь? Как все это объяснишь? — голос у Стефана был властным и немного раздраженным.
— Я не знаю. Придумаю что-нибудь, — Олег в досаде прикусил губу.
— Ты бы лучше до ее приступа что-нибудь придумал!
— А что у нее за приступ? Брат, ты ж не врач! Откуда ты можешь знать, что с ней?
— Пробил информацию о девочке после одного случая, который мне показался странным. И ты — дебил, что сам не сделал этого, иначе бы знал, что у нее панические атаки. Ее накрывает от прикосновений, — говоря это, Стефан напряженно всматривался в зеркало заднего вида.
— Блядь… — Олег потер лоб, — А я думал, что она чего-то наглоталась.
В дом мы вошли втроем. Вернее, вошли Олег и Стефан, а меня опять внесли. Пантелеев снова хотел поднять меня на руки, но Стефан опередил его и так свирепо посмотрел, что остановил возражения взглядом.
Стефан расположил меня на кровати, и сам устроился у изголовья, положив мою голову себе на колени. Олег стоял в дверях, понуро опустив плечи. Я еще слабо реагировала, и сознание, так и норовило куда-то уплыть. Но его действия не вызывали отторжения. Мне становилось лучше от его уверенных движений.
Я всхлипнула, когда Стефан начал гладить меня по волосам. Он перебирал пряди, иногда невесомо касаясь затылка. Обращался со мной очень
Но это было неглубокое забытье. Я проснулась, все еще ощущая в своей кровати тепло тела чужого мужчины. Дверь в комнату была настежь отворена, и свет из холла лился в комнату. Тени обрисовывали две фигуры. Они спорили. Олег оправдывался. Стефан злился.
— Как ты мог так проебаться? — голос Стефана звучал очень угрожающе.
— Да, откуда я мог знать, что в клубе такое произойдет? Я ж понятия не имел, что она такая… ну, ненормальная… — Олег осекся, потому что в этот момент Стефан сделал несколько быстрых шагов и вплотную навис над ним.
— Она — нормальная, — устрашающе прорычал Стефан, — Ты привел в клуб, а значит, отвечал за нее и должен был следить за этим гандоном!
— Я понял, что облажался. Но с ней же давно, это, наверное… Просто, пойми меня, Стеф, она могла бы и сама предупредить, что ее нельзя трогать!
— А ты вот что пойми, — мужчина зашипел, понизив голос, — Просто задумайся… Ты в двенадцать мать обрел. А что с ней в двенадцать лет в детдоме могло такого произойти, после чего она мужиков шарахается?
Стефан, психанув, вышел.
Глава 9. «Забота»
I
Тихо лежала в одежде, как была. С глубокой тоской на сердце и ощущением такой непроглядной безнадежности, что хоть вой. Вздрагивая всем телом от разрывающих душу воспоминаний. На ум приходили какие-то несвязные видения из прошлого, которые чередовались с самобичеваниями и жалостью к себе.
То думалось о дрянных помывочных днях, когда проводили дезинфекцию в нашем блоке в детдоме и однажды обрили налысо всех девочек и выкинули моего красивого домашнего плюшевого зайца. То всплывал в памяти случай с одной нашей злобной воспитательницей — любительницей рукоприкладства. Как лет семь назад она караулила у дырявого забора мальчишек, отправившихся за территорию на ночную вылазку. Ей хотелось поймать их на горячем и сразу надавать тумаков. И как же она орала, когда вместо мальчишек ей на встречу из травы выползла змея. Как мы, дети, смеялись потом, что «гадюка встретила Гадюку и тоже бы орала, если бы умела разговаривать» и как потом остались без ужина за свой смех.
То, делала выводы, что такое в клубе могло произойти только со мной. Вернее, могло произойти с кем угодно, например, с Олесей или Светой, а случилось именно со мной. И что взрослая жизнь совсем не лучше, потому что сложнее и непонятнее. И был ли правильный вариант поведения? Может быть мне вообще не стоило туда идти или нужно было позвонить моему сталкеру. Хотя, это, пожалуй, перебор. Не уверена, что он смог бы помочь мне, а может даже, наоборот, сделал что-то совсем ужасное.
Тот период в детдоме, когда я повстречала и потеряла своего единственного друга Костю. Окончание последней учебной четверти должно было завершиться большим праздником для выпускников. Я заканчивала девятый класс и собиралась поступать в кулинарный техникум. Поэтому этот год и для меня был последним. Торжественных событий, проводимых в нашем детдоме, можно было по пальцам пересчитать. Какой-никакой хор или сценку для администрации с нами организовывали, но не больше. А тут обещали целый праздник для нас — воспитанников! Раздали стихи, заявили, что будут угощения и даже танцы! И все это за счет какого-то непонятно откуда взявшегося спонсора. Никто не разбирался, все радовались.