Шрифт:
Урус-Мартан. База чеченских боевиков
Умар изо всех сил старался держаться спокойно и естественно. Ни тени нервозности, столь часто обуревавшей его перед очередным испытанием, ни желания по старой привычке скрестить руки на груди, что, по мнению самого Умара, считалось наилучшим психологическим жестом отгородиться от всего внешнего мира… Ничего этого он просто не мог себе позволить. Во всяком случае, не сейчас.
Умар знал, что неотрывно смотрящий ему в глаза Гамзало машинально подмечает любые, даже самые незначительные, изменения в выражении его лица. Этот человек словно обладал уникальной способностью проникать в самые потаенные
— Этап обучения для тебя завершился, Умар…
Тонкие и бледные, будто окутанные паутиной пальцы Гамзало переплелись между собой, а затем он мягко положил их себе на отставленное в сторону левое колено. Кресло едва слышно скрипнуло под седовласым старцем. Умар все так же молча взирал на своего наставника, ожидая продолжения начатого разговора. Хотя он и так отлично знал, к чему поведет дальше его наставник. Рано или поздно каждый, кто проходит курс специальной подготовки на базе в Урус-Мартане, приходит к подобному финалу. Теперь сия участь постигла и Умара Абдулина, всего каких-то три-четыре года назад приехавшего в Чечню из родного Екатеринбурга одержимым идеей помочь своим братьям-мусульманам сражаться с неверными. И вот Гамзало сказал, что этап обучения для него завершен…
Старик слегка пожевал нижнюю губу.
— Я не вижу причин, по которым тебе стоит и далее оставаться в Урус-Мартане или где-либо еще на территории республики, — сказал он после продолжительной паузы, в течение которой по укоренившейся у Гамзало привычке им было старательно взвешено каждое дальнейшее слово. — Тебе нужно будет вернуться в Екатеринбург, Умар…
— Зачем? — Абдулин не смог удержаться от этого вопроса.
— Чтобы продолжить начатое. — Сухие губы Гамзало тронула едва заметная улыбка. — Во имя нашего общего дела, Умар. Ты долго и хорошо учился… Планировать и организовывать террористические акты, уничтожать материальные объекты, организовывать вооруженные формирования, влиять на людей, вербовать в свои ряды новых сторонников, брать людей в заложники… Война с неверными — это в первую очередь партизанская война… Теперь ты один из опытных бойцов, Умар. Пришла пора применить твои навыки на практике. Ты отправишься на родину, — Гамзало слегка повысил голос. — Теперь твой фронт там! Ты должен будешь создать группу единомышленников, таких же верных бойцов с неверными, как ты сам.
Умар кивнул.
— Но это еще не все. Для борьбы нам нужны деньги. Большие деньги! И эти деньги мы можем получить только после того, когда будем похищать неверных и требовать за них выкуп. — Пальцы Гамзало расплелись, но уже через секунду вновь соединились в замок. — Так вот, ты поедешь к себе на родину, составишь список богатых неверных и привезешь его нам. Мы будем наблюдать за этими людьми и отслеживать пути их передвижения. При благоприятной ситуации будем их захватывать. А сейчас ты должен будешь взять в заложники вот этого человека…
Впервые за все время разговора с Абдулиным Гамзало откинулся на спинку кресла и скользнул рукой в боковой карман своего просторного халата. Выудил на свет небольшую фотографию и протянул ее собеседнику. Умар повернул снимок изображением вверх и всмотрелся в бледное остроносое лицо с маленькими, глубоко посаженными глазами.
— Он еврей, — пояснил Гамзало. — Зовут его Густав Кеплер. Очень богатый человек! Мы запросим за него такую сумму, на которую в течение полугода наш отряд не будет ни в чем нуждаться и способен будет воевать с неверными и дальше. Ты привезешь Кеплера к нам в Ичкерию, и пусть родственники заплатят за него выкуп.
— Я понял, учитель. — В знак согласия Умар покорно склонил голову.
В эту минуту он действительно
— Но сначала ты как следует обоснуешься у себя на родине, — продолжил свой неспешный инструктаж старик. — Восстановишь свои прежние связи, расскажешь друзьям про нашу борьбу. Затем к тебе приедут командиры отряда моджахедов Хафиз и Салих. Обеспечишь их жильем и продуктами питания, после чего совместно с ними будешь подготавливать террористические акты. Взрывы на металлургическом заводе, на железнодорожной станции, в войсковой части…
— Я понял, учитель, — повторил Умар.
Гамзало улыбнулся.
— Вот и славно, — заключил он. — И самое главное, Умар. Держи меня в курсе. Всегда держи меня в курсе. Понял?
— Конечно.
Аудиенция завершилась, и Абдулин поднялся. Он не собирался злоупотреблять временем и вниманием старшего по званию. Гамзало устало уронил голову на грудь.
Екатеринбург. Здание банка «Эспозито» на Курской
— Марина!
Кеплер вызвал секретаршу к себе в кабинет. Пока девушка выбиралась из-за своего рабочего стола, банкир подошел к зеркалу. Лицо дородного Густава Марковича дышало здоровьем. Гладко выбритые щеки лоснились в искусственном освещении комнаты. Темные точечки щетины, сбритой утром, уже начали обозначаться под кожей. Кеплер слегка наклонился к зеркалу. Над верхней губой у него выскочил большой красный прыщ с белым пятнышком на верхушке. Кеплер осторожно дотронулся до прыщика, и кожа вокруг него вдруг раскраснелась еще больше.
— Н-да… Надо будет к косметологу зайти, что ли, — вслух подумал банкир.
В это время на пороге его кабинета появилась секретарша. Марина была невысокого роста худенькой девушкой. Кеплер никогда не брал себе в помощницы высоких. Он не любил лишний раз заострять внимание на недостатках своего собственного телосложения. И комплексовать из-за своего маленького роста перед секретаршей тоже не хотелось. А так хрупкое телосложение сотрудницы на фоне его раздобревшей фигуры придавало Кеплеру некоторую уверенность.
— Да, Густав Маркович. — Марина практически бесшумно вошла в кабинет.
Банкир отшатнулся от зеркала.
— Что?..
— Вы меня позвали, — ничуть не растерявшись, ответила девушка.
— Да, Марина, позвал… Как ты думаешь?.. Я хочу подарить женщине хороший подарок. Что лучше купить, на твой взгляд?
— Ну, Густав Маркович, это зависит от вас. Что вы хотите подарить? Украшения, посуду, картину…
— А посуду прилично? — усомнился Кеплер.
— А почему же неприлично! Это, конечно, зависит от того, какие у вас отношения, — Марина с многозначительным видом передернула плечами. — Но хорошая кастрюля всегда пригодится в хозяйстве. Сами понимаете…
— Нет, — Кеплер отрицательно покачал головой.
Он сел в свое рабочее кресло и вытянул перед собой ноги, положив их на американский манер на тумбочку. Затем раскованно для своего дородного веса откинулся на спинку кресла.
— Что-то ты мне не то говоришь… Кастрюлю не надо. Пойди, подумай! Чтобы это было что-нибудь презентабельное…
Марина скрылась за дверью, а Кеплер выдвинул ящик стола и достал из него несессер. Вытащил из сумочки маленькое зеркальце в позолоченной оправе. Поднялся, подошел к окну и поднял зеркальце на уровень лица. Затем опять слегка надавил на прыщик. Тонкая кожица содралась. Над губой осталось ярко-красное пятнышко. Банкир раздраженно потрогал губу, и в это время в помещение снова вошла Марина.