Присяга Российской империи
Шрифт:
Чеченец ответить не смог, поскольку к столику подошла официантка. Она выставила бутылки, стакан с соком, тарелки.
— Подождите… — Рональд Халдзат достал бумажник, вытянул из него двадцатку. — Вот, возьмите. Сдачи не нужно.
— На чем мы остановились? — сложил распечатку разведчик. — Ах, да. В нашей стране вы занимаетесь сбором пожертвований на продолжение вооруженной борьбы чеченского народа с захватчиками. Но, насколько мне известно, не очень успешно. Военных действий в самой Ичкерии практически нет, а те два взрыва в Санкт-Петербурге и Саратове, которые вы надеялись совершить для поддержания
— Ничего, Аллах еще услышит, как кафиры возопят от ужаса и боли.
— Сомневаюсь… — Полковник приложился к бутылке с кока-колой и сделал несколько глубоких глотков. — Сомневаюсь, потому как вместе со взрывчаткой русские вычистили и вашу агентуру. А завести новую, сидя в захудалом американском городишке, довольно трудно.
Идрис Нохчий, взяв вилку, вяло поковырялся в салате, взял желтую палочку картофеля-фри, кинул в рот, прожевал:
— И для чего вы все это мне рассказываете?
— Не пора ли вам, господин Нохчий, отплатить стране, приютившей вас в трудное время, за гостеприимство?
— Все вы здесь такие же неверные, как и русские.
— Подумайте, господин Нохчий. В конце концов, время от времени нам нужно улучшать отношения с русскими. Вы не думаете, что в знак доброй воли мы можем передать им одного очень отличившегося преступника, который объявлен в международный розыск?
— Отдавайте! — гордо вскинул голову Идрис. — Русские нас боятся. Они не решаются нас казнить. Они дадут мне несколько лет тюрьмы, потом освободят по амнистии, и я снова буду резать их, где только увижу.
— А есть другой вариант, — снова отхлебнул “коку” разведчик. — Вы можете совершить деяние, которое сделает вас куда более известным, нежели Басаев, поднимет ваш престиж на невероятную высоту. И во многом удовлетворит ваши мечты о мести. Если, конечно, подобные желания вообще можно удовлетворить.
— А что нужно делать? — моментально встрепенулся чеченец.
— Подумать, — широко улыбнулся Рональд Халдзат. — Пока просто подумать, что для вас наиболее предпочтительно. Во многом вам придется действовать самостоятельно, и я не хочу, чтобы вы считали, будто вас шантажируют или обманывают.
— Но русским действительно будет плохо?
— Да.
— Тогда я согласен!
— Я все равно не стану говорить об этом здесь, — решительно допил «колу» разведчик. — Если вы не передумаете до завтра и готовы полностью довериться мне и доверить своих людей… Кстати, сколько их у вас?
— А вам зачем?
— Мы договорились, или нет? — удивленно приподнял брови Халдзат. — Вы готовы участвовать в моем плане, или мне нужно искать других исполнителей? Я хочу знать, сколько у вас людей, где они, насколько боеспособны? Итак…
— Девять моджахедов приехали сюда со мной, — неохотно признал чеченец. — Примерно столько же готовы выполнять приказы в Ичкерии, еще трое остались в Саратове, но они давно не выходят на связь…
— Про последних можете забыть, — вздохнул разведчик, берясь за хот-дог. — Значит, здесь девять штыков. Что же, этого вполне достаточно. Итак, господин Идрис Нохчий, если вы готовы согласиться
Рональд Халдзат выключил «магнитолу», сунул ее под мышку, взял с тарелки недоеденный хот-дог, пиво и, прихрамывая, отправился на выход.
Аэропорт г. Женева, кантон Женева, 2 декабря 1999 г. 11:15
Легкая жилетка непривычно болталась на плечах — обычно у Ильи полевой жилет, набитый рожками для автоматов и гранатами, да еще одетый поверх «броника», весил килограммов пятнадцать, не меньше. А тут — бежевая рубашка в крупную клетку, джинсовая жилетка, утепленная синтепоном куртка, брюки из плотной шерстяной ткани, полусапожки на молниях с внутренней стороны. Все это было странно и непривычно — но Чупара настоял, чтобы капитан полностью переоделся в штатское, оставив всю привезенную с заставы одежду и документы на хранение в сейфе управления внутренней безопасности. А также потребовал, чтобы Ралусин впредь называл его только по имени-отчеству: Василий Андреевич.
— А ты с этой минуты станешь Ильей Юрьевичем, — добавил Чупара, протягивая ему новенький загранпаспорт.
— Имена решили не менять? — не без удивления принял документ Илья.
— Зачем? Мы никого обманывать не собираемся, законы нарушать тоже. Просто будет не очень хорошо, если кто-то обратит внимание, что к одинокому обитателю довольно крупного поместья часто приезжают офицеры Российской армии. И не только Российской. А что касается просто посетителей, то тут ситуация обычная. Курорт. Многие туземцы превратили родовые поместья в банальные гостиницы.
— Hi. Show, please, your documents. [4]
Илья от неожиданности вздрогнул — задумавшись, он и не заметил, как дошел до таможенника.
— Do you understand me? [5] Вы прилетели рейсом из Москвы? — неожиданно перешел на русский язык таможенник. — Покажите, пожалуйста ваш паспорт.
Страж швейцарской границы что-то быстро настучал на невидимой Илье клавиатуре, посмотрел на фотографию в паспорте, на Ралусина:
— Цель вашей поездки?
4
Здравствуйте. Покажите, пожалуйста, документы. (англ)
5
Вы меня понимаете? (англ)
— Туризм, — ответил, как его учили, Илья.
— Вы с группой?
— Один.
— У вас имеются средства для проживания?
Капитан молча достал из кармана жилетки бумажник и раскрыл, демонстрируя таможеннику пачку пятидесятидолларовых купюр.
— Где ваши вещи?
— Это все, — кивнул на сумку через плечо Илья. — Сменная сорочка, пара белья. Я не собираюсь оставаться здесь надолго. Дня два, три. Не больше.
Таможенник задумчиво кивнул, вглядываясь куда-то под стойку, потом решительно шлепнул печать в открытый паспорт: